На девушку непрошено нахлынули воспоминания. Рука с расческой замерла в воздухе и опустилась вдоль туловища. Она подошла к окну и раздвинула шторы. Белое солнце сияло с небосвода, придавая городскому кладбищу, на которое выходили ее окна, нелепый вид. С той стороны здания доносился гул трассы. С тех пор как она умерла, мир сильно изменился.

К началу тысяча девятьсот семнадцатого года ей исполнилось только двенадцать. Ее семья ютилась в маленькой подвальной комнатушке в Москве. Отец был рабочим на целлюлозной фабрике, мать швеей. Шестеро детей в семье: четверо мальчишек и две девочки. Денег едва хватало на пропитание, отец попросту пропивал большую часть заработанного. Лиза не знала, любил ли он вообще когда-нибудь их с матерью. Все что она знала про отца — это те короткие моменты, когда он нетрезвый являлся домой, а основной задачей детей было не попасться ему на глаза.

Лиза прижалась лбом к холодному стеклу и горько усмехнулась. Не попасться на глаза кому-то в крошечной комнатушке сложно. Тем не менее она, ее братья и сестры хорошо усвоили эту задачу.

Революция и гражданская война сделала с их без того бедной семьей и вовсе немыслимое. Матери едва удавалось найти заработок. Старший брат попросту пропал, вступив в ряды красноармейцев. Ей и другим, кроме самой младшей, приходилось добывать пропитание как придется: честно или воровством. Отец же неизвестно как ставший фабзавкомом вдруг возомнил, что отныне он от лица других рабочих должен управлять фабрикой.

Лиза сжала руки в кулаки. Человек, не имеющий представления ни об экономике, ни о технике, решил, что он способен взять на себя бразды правления! Как впрочем и многие тогда. Девушка прерывисто вздохнула. Долгое время после перерождения, осознания своей новой сущности она наблюдала, как революционное движение представлялось в родной стране единственно верным и правильным, как возводили в ранг героев людей, недостойных подобных почестей.

Кто дал право жалкой кучке людишек решать за огромную страну что хорошо, а что плохо, решать за нее? Она помнила всю боль и унижение, когда вынуждена была бросить школу. Девочка тайком проревела несколько ночей.

Отец пропал на три месяца, а когда появился неплохо одетый, выяснилось, что все это время он кутил, а заодно умудрился обескровить фабрику и теперь скрывался от бывших подельников. Это был декабрь семнадцатого. Лиза хорошо запомнила тот день. Он появился на пороге не один. С ним была девица в грубых штанах и рубахе с коротко остриженными волосами. Девочка сразу узнала одну из активисток пролетарской идеологии. Отец сел за стол, за окном стоял поздний вечер.

— Вышел новый декрет ВЦИК и СНК.

Мать беспомощно глядела на мужа. От непомерной работы плечи ее совсем осунулись, руки тряслись, она старела на глазах.

— О расторжении брака, — равнодушно продолжил он. — Тут бумаги, мы с тобой больше не женаты.

С этими словами он положил на стол пожелтевший лист и скрылся за дверью.

Через два месяца двое младших умерли от простуды, ослабленные полуголодным существованием. Старшая Катенька ушла из дому и подалась в проститутки, только через восемь лет они с Петром узнали, что ее зарезал пьяный клиент.

В марте восемнадцатого года Москва стала столицей РСФСР и ушла из жизни их мать.

Лиза резко отскочила от окна. Боль тех лет снова прорвалась сквозь тщательно выстроенную защитную стену.

Несмотря на все стычки с братом, девушка любила его, он единственное, что осталось от ее семьи, и он не бросил ее в голодные годы. Он помогал, вкалывал, воровал.