— Однако князю Владимиру Алексеевичу он уступает, — отметила Прасковья Антоновна, — Вы как хотите, но первенство я отдаю князю!

— Несомненно, как более старому знакомому и более преданному другу, — сказала Лиза.

— Отнюдь нет, моя дорогая, — отвечала ей матушка. — Есть в князе нечто такое, что ставит его выше других молодых людей. Я затрудняюсь определить, что именно.

— Я бы сказала, — вдруг начала Саша, — что князь Владимир Алексеевич такой человек, которому можно довериться в любом деле. Он не уронит ни своей чести, ни чужой.

— Ты права, племянница, — поддержала ее Прасковья Антоновна. — В деревне о таких людях говорят: «надежный» или «основательный».

— Бедный князь, — рассмеялась Лиза. — Он подвергнут у нас такому разбору! Хотя не могу не согласиться с вами.

— А вы заметили, как странно он себя нынче вел? Как был сдержан и строг? — спросила Ксения.

— Да, верно. Однако у него, быть может, какие-нибудь дела. И он думал о них сегодня, — сказала Лукерья Антоновна. — А мне Дмитрий Иванович, надо сказать, тоже понравился, — прибавила она вдруг. — И как остер на язык!

— Да, и стихов прочел множество и повеселил всех, — сказала Прасковья Антоновна. — Он чрезвычайно мил.

— Да, очень мил! — с энтузиазмом поддержала тетку Ксения. — А ты что думаешь? — обратилась она к сестре.

— Да, мне он тоже понравился, — улыбнулась Саша.

— Но я не советовала бы вам, племянницы, пока слишком увлекаться им, — сказала Прасковья Антоновна. — Он хоть и дворянин, но не достаточно богат. Семья у него большая — помимо него еще и сестры есть. Он, быть может, талантлив, но эта добродетель в свете не принята. Хотя он служит и на хорошем счету у начальства, но несколько простоват и слишком мягок. Сдастся мне, что им легко помыкать.

— Разве это плохо, когда муж мягок характером? — спросила Ксения.

— Может, и нет… Но не думала ли ты, что, коль скоро ты легко им сможешь помыкать, — отвечала тетушка, — то так же легко им смогут помыкать и другие? Разве такой муж будет надежной защитой в жизненных неурядицах? А ну как его матушка и сестрицы против тебя станут? Оборонит ли он тебя от их гнева и придирок?

— Пожалуй, нет… И впрямь, нехорошо выходит…

— А по-моему, вы неправильно о нем судите. Не так уж он и слаб, — возразила Саша. — Быть может, он мягок, но, мне кажется, настоять на своем сумеет, ежели захочет.

— Ну, как бы там ни было, племянницы, а мой совет вам таков: Дмитрия Ивановича надобно от себя не отпускать, но посмотреть по сторонам еще, не сыщется ли где другой кавалер. Торопиться вам некуда! Вот такой мой расчет для вас — такая ваша выгода.

— Ах, Пашенька, как ты пряма! — заметила ей сестра. — Ты говоришь так, будто сей молодой человек уже присватался…

— Присватался ли, нет ли, а своего вам упускать нельзя, юные девицы!

— Разве в замужестве надо думать только о выгоде? — покраснев, спросила Саша. — А ежели господина Багряницкого полюбит кто-нибудь? Неужели эта девушка должна будет отречься от него только потому, что он слаб характером и излишне мягок?

— Любовь, милочка, это прекрасно, — сказала ей тетка. — Но и расчет тоже должен быть. Сама подумай: нынче ты его любишь, а завтра — разлюбила.