— Если хочешь — выкрась все здесь черной краской, — посоветовала я мужу. — Это будет дешево, как ты любишь, и еще будет полностью соответствовать настроению этой квартиры.

— Ты никогда не любила меня, — сверля меня недобрым взглядом, переключался Егор.

— Неправда. Я любила тебя. — Я не лгала. Любила и знала, что это чувство уже в прошлом. Оставалось совсем недолго. Мне было жаль потерянного зря времени. Этим замужеством я отбросила себя на несколько шагов назад: я стала совсем другой, замкнутой, раздраженной. Даже девчонки на работе все чаще замечали, что я — грозовая туча. Я, которая всегда была ясным солнышком, теперь произвожу впечатление чего-то холодного, угрожающего. До чего я дожилась…

— Ладуся, что с тобой происходит? — Василиса пристально смотрела на меня, пытаясь разобраться.

Чтобы избежать вот таких вопросов, я свела к минимуму встречи с подругами. Девчонкам на работе еще можно было что-то нагрузить, а с Васькой было сложнее. Ее не проведешь — слишком многое нас связывает. Мои нечленораздельные, неубедительные ответы убеждают подругу в том, что у меня дома не все, как в шалаше с милым и любимым.

— Да все нормально, Вась, — я играю лучше, чем любая драматическая актриса, звезда которой уже лежит на Звездной аллее славы. — Ты же знаешь мой характер. Мне нужно, чтоб все вокруг горело синим пламенем. А тут все как-то слишком устаканилось.

Не знаю почему, но во мне еще теплилась надежда, что в моей семейной жизни еще может произойти перелом в лучшую сторону. Я удивлялась собственной недальновидности. Однако к зиме я уже кричала своему мужу, что он — полный козел и что ему нужно сказать мне спасибо за то, что я не беру с него плату за проживание. Меня понесло. Сказались десятки скандалов на почве патологической ревности и жадности моего сероглазого супруга. Я не вешала себе награды, потому что тоже подливала масла в огонь. Но себя я любила больше, чем какого-то случайного мужчину, по документам числившегося моим мужем. Дошло до того, что мы перестали заниматься любовью, укладываясь спать на старом диване «валетом». Это было последней каплей.

Однажды я явилась к Васе и попросила ее оставить у себя на время сверток: там были деньги и мои немногочисленные украшения.

— Можешь открыть и посмотреть, что это, — сказала я, сидя у подруги на кухне с сигаретой в зубах. Я курила по пачке в день, едва сдерживая себя, чтобы не начать новую поздно вечером, когда становилось особенно невыносимо выдерживать присутствие Егора. Но в этот день я была полна решимости выставить его из своей квартиры.

— Зачем ты это принесла?

— Чтобы ты сохранила в целости и сохранности. У нас начинаются боевые действия.

— Как это? — Вася удивленно подняла брови. Ее копна рыжих волос взыграла от резких движений.

— Все, — призналась я Ваське. — Нет больше моих сил. Завтра подаю на развод.

— Ты что, с ума сошла? — Подруга села на стул, едва не приземлившись мимо.

К тому времени у нее уже появился кандидат на руку и сердце. Она только начала ловить кайф от нормальной сексуальной жизни, от общения с мужчиной, который ее, кажется, любил. Говорю «кажется», потому что в этом вопросе никогда нельзя быть уверенной на сто процентов. Когда человек счастлив, он желает того же для всех. Сомневаться в том, что моя Вася желала мне счастья, не приходилось. В ее глазах была паника.

— Нет, я в полном здравии, — коротко ответила я. Долгие объяснения, по-моему, были с таким вопросом не совместимы.

— Я чувствовала, что у вас непорядок, — подняв указательный палец, заявила Вася.