– Да, я с Земли.

Руки коротышки одна за другой опустились вниз, ловко щелкнув о голенища его сапог. Это был фермерский жест самоуверенности.

– В таком случае, – сказал он, – может, ты подождешь и позволишь местному уроженцу заняться делом?

– Пожалуйста, – ответил Дэвид.

– А если у тебя есть возражения, можем разобраться с ними, когда тебе будет удобно. Меня зовут Верзила. Я Джон Верзила Джонс, но можешь любого в городе просто спросить о Верзиле. – Он помолчал, потом добавил: – Это мое прозвище, землянин. Возражений нет?

Дэвид серьезно ответил:

– Вовсе нет.

Верзила сказал:

– Хорошо, – и направился к окну, а Дэвид, чье лицо расплылось в улыбке, как только Верзила повернулся к нему спиной, сел и стал ждать.

Он всего двенадцать часов на Марсе. За это время Дэвид успел только зарегистрировать под вымышленным именем корабль в большом подземном гараже за пределами города, снять на ночь номер в одном из отелей и часа два побродить по городу под куполом.

На Марсе только три таких города, и это неудивительно, так как содержание огромных куполов и создание непрерывного потока энергии, поддерживающего в городах земную температуру и силу тяжести, обходятся очень дорого. Этот, Винград-сити, названный так в честь Роберта Кларка Винграда, первого человека, достигшего Марса, – самый большой.

Он почти не отличается от любого земного города, как кусочек Земли, вырезанный и пересаженный на другую планету; как будто жители Марса, в самой ближайшей точке орбиты отстоящие от родины на тридцать пять миллионов миль, пытались скрыть этот факт от самих себя. В центре города, где эллипсоидальный купол достигает четверти мили в высоту, есть даже двадцатиэтажные здания.

Не хватает только одного. Нет солнца и голубого неба. Купол прозрачен, и, когда светит солнце, его свет равномерно рассеивается на всех десяти квадратных милях. Но интенсивность света в любом месте купола невысока, и небо кажется бледно-бледно-желтым. Создается впечатление облачного дня на Земле.

Когда наступает ночь, купол постепенно бледнеет и растворяется в абсолютной беззвездной черноте. Но тут вспыхивают уличные огни, и Винград-сити становится еще больше похож на земные города. В зданиях искусственный свет используется круглосуточно.

Дэвид Старр поднял голову при громких звуках голосов, донесшихся со стороны окна.

– Говорю вам: это черный список! Клянусь Юпитером, меня занесли в черный список! – кричал Верзила.

Человек за окном, казалось, заволновался. У него были пушистые баки, которые он нервно перебирал пальцами.

– У нас нет никакого черного списка, мистер Джонс… – попытался он урезонить разошедшегося малыша.

– Меня зовут Верзила! В чем дело? Ты боишься быть дружелюбным? Несколько дней назад ты меня называл Верзилой.

– У нас нет черных списков, Верзила. На фермах просто не нужны работники.

– О чем это ты болтаешь? Тим Дженкинс позавчера получил работу в две минуты.

– У Тима Дженкинса опыт в управлении ракетами.

– Я не хуже Тима могу управлять ракетой.

– Да, но ты здесь обозначен как сеятель.

– И очень хороший. Что, сеятели не нужны?

– Послушай, Верзила, – уговаривал человек за окном. – Я внесу тебя в список. Это все, что я могу сделать. Как только что-нибудь подвернется, я дам тебе знать. – Он отвернулся и уставился в книгу записей, с деланой сосредоточенностью читая ее страницы.

Верзила отошел от окна, но потом через плечо бросил:

– Ну ладно, но я буду сидеть здесь, и, как только ты получишь запрос на работника, я туда отправлюсь.