– Доброе утро, – сказала Сентябрь и тут же почувствовала себя глупо. А из Волшебной ли Страны эта женщина? Выглядит она по-волшебному. И ощущение от нее волшебное. Воздух вокруг нее вскипает от нестерпимого жара, а пахнет она расплавленным металлом, но при этом, парадоксально, еще чем-то растительным: грибами, стеблями одуванчиков, сосновой смолой. Ну кем же ей еще быть? Сентябрь таких еще не видала. Ясно одно – исчезает она мастерски.

Грейхаунд ухватился за длинный черенок крюка, с рычанием потянул за него, и совместными усилиями они с хозяйкой освободили то невидимое, что застряло в небесах. Дама промокнула пот со лба простеньким платком в клетку, очень похожим на клетчатую рубашку Сентябрь.

– И тебе доброе утро, малышка, хотя по моим часам сейчас полночь, а по настроению так довольно ненастная полночь. – Она просунула свою бриллиантовую руку под нагрудник доспехов, вытащила оттуда кусочек ярко-красного света и бросила его псу. Тот в прыжке поймал угощение и радостно им захрустел. – До конца моей смены далеко, а Линию еще разматывать и разматывать. Вот так всегда, правда? – Она улыбнулась усталой улыбкой, блеснув медными зубами.

Сентябрь не придумала, что бы ответить. В таких случаях слова у нее обычно сами срывались с языка, хотя лучше было бы его попридержать. Именно так произошло и на этот раз.

– Вы не Ветер, – выпалила она, но тут же устыдилась своей грубости и покраснела.

– Эт точно, – зловеще ответила дама и снова испарилась. Сентябрь стиснула зубы от досады и, оглядевшись, поплелась вдоль забора туда, где электрическая дама снова начала материализоваться. Пес тявкнул и последовал за ней.

– Тогда кто вы? – спросила Сентябрь все так же в лоб. Она глубоко вдохнула, выдохнула и попробовала начать сначала: – Поверьте, у меня не такие дурные манеры. Просто бывает, что правила приличия не позволяют сказать что хочется, а ничего другого мне в голову не приходит. Я что, собственно, хотела спросить, вы же из Волшебной Страны, правда? Иначе ведь быть не может?

Дама снова забросила свой крюк в небо, но на этот раз ей пришлось всего пару раз подергать его, чтобы добиться, по-видимому, удовлетворительного результата. Она достала еще один кусок красного света, засунула его на этот раз себе в рот, как комок жевательного табака, и начала перемалывать.

– Видишь ли, слово «из» тут звучит нелепо. Это предлог, а они все такие неловкие. Из Волшебной ли я Страны? Нет, так нельзя сказать. Так ты попадешь пальцем в небо. Может быть, я при Волшебной Стране? Ближе, но нет, все еще мимо. Может, я у Волшебной Страны? За ней? Под ней? Нет, все не годится. Беда с этими предлогами. Все время норовят пришпилить тебя булавкой, приколоть то к одному, то к другому. Предлоги – это стражи пространства и времени. А мы с временем и пространством рассорились еще в школе, и с тех пор нас не назовешь закадычными друзьями. Предлоги вечно пытаются поставить тебя на место, мелкие прилипалы. А в моей работе все должно быть по линеечке – ничего себе, я еще и каламбурю! – да, по линеечке, ровненько, и ничему нельзя позволять прилипать к тебе, даже словам. Словам особенно! Потому что к ним липнет все остальное. А их целые толпы, этих слов, и они наползают на твою работу, облепляют ее, как муравьи. Только подзадержишься где-нибудь, они тебя тут же прикончат. Вот я и не задерживаюсь.

Она зашипела и снова исчезла, рассыпавшись голубыми искрами. Пес уставился на Сентябрь горящими глазами.

– Мы через Волшебную Страну, – медленно произнес он тихим, как опадающий пепел, голосом.

Голос дамы, потрескивающий статическим электричеством, вернулся прежде, чем Сентябрь увидела голубую лампу ее сердца.