Изменить размер шрифта - +

Тут же подскочила Марина: нельзя ей на него смотреть!

- Почему это? - возмутилась Нинка. - Мать имеет право.

Марина слышала, что если мать взглянет на новорожденного, то никогда уже не отстанет. Надо срочно его отвозить (хорошо, что она недавно купила детские вещи и теплое одеяло, и корзинку,) Пока не рассвело, его надо срочно увозить! Наташа уже приходила в себя, ничего не болело, а на руках у Нинки лежал её сын! Он - живой! Она спасла его! Как? Бог спас, - упрекнула она себя строго.

Наташа сказала Нинке:

Дай мне ЕГО, - и столько было твердости в её голосе, что Нинка дала и сказала: ты покорми его, сунь в ротик сосок. Наташа почему-то знала, как это делается, но ребенок не сразу нашел сосок и не сразу стал сосать.

А Нинка вдруг сказала: у него за ухом пятно родимое, как бабочка. Наташа отвернула простыню и увидела черное пятно, за ухом, действительно, похожее на бабочку.

Марина стояла молча, злая, как пес. Нинка-то смотается, положив денежки в карман, а Марине оставаться и тут с этой разбираться. И кормит! Теперь вот она не захочет отдавать. А что Марине делать? Ведь Наташка к мамочке отправится, а та выжмет из неё соки и все про них узнает и мало им не будет.

И Марина сказала Нинке: я вижу, ты намылилась отсюда! Не-ет, дорогая моя, ты сейчас её уломаешь, да побыстрее, а то меня уже ждут, мы так договорились! (как договорились? С кем? Когда? - этого Нинка не понимала, но кивнула. Ox, и крученая эта девка - Марина.

- Я тут. с тобой совсем голову потеряла. - Сказала Марина. Она быстро вытащила из-под стола корзинку, высоконькую и широкую, хорошо плетеную, в корзину положила тряпок каких-то и одеяльце, вполне новое, байковое. Нинка стояла ни жива, ни мертва: во, хватка у бабы!

Она только сказала: ты носовой платочек возьми, рот ему прикроешь, холодно ведь, а он и так еле дышит.

- Помрет? - быстро спросила Марина.

И Нинка ответила уверенно: нет. Крепенький парнишка, выживет. - ...Но ведь его же выхаживать надо, думала Нинка, а тут на холод, к какой-то тетке, которая ждет, а сама, наверное, и обращаться-то не умеет. Нинка засомневалась и в существовании бабы, которая ждет... Подбросит Маринка ребеночка куда-нибудь, - вдруг отчетливо пришло Нинке в голову и она затряслась - такого у неё ещё не было. Ох, и баба эта Маринка, ох, и баба!

Ну, выживет так выживет, не наша с тобой забота, сказала лихо Марина.

Наташа лежала на диванчике в холле и смотрела на ребенка.

Увидев Марину, привстала на диване.

- Марина! Я не хочу! Он мой! Дай мне его! - закричала Наташа, обливаясь слезами.

Нинка думала, что чокнется. Она стала уговаривать Наташу: да ты что? Ему там лучше будет...

Марина резко перебила:

Мы договорились? Договорились! Нечего теперь рыдать. Захочешь, я сказала, возьмешь назад, а сейчас я его отнесу. - Ты здесь, - кивнула она Нинке и выскочила за дверь.

Наташа и Нинка остались одни. Наташа уже без слез смотрела перед собой остановившимися глазами.

- Как я теперь буду? Нина! Скажи мне?

Нинка сказала рассудительно:

Ведь ты же сама с Маринкой договаривалась? А теперь что, на попятный? Кто так делает?

Наташа прошептала:

- Но я же не знала...

Тут Нинка даже обозлилась:

Все вы ничего не знаете! Трахаетесь, потом орете, что мужик виноват, виноватого ищете! А ты раньше не подумала, а? Как будешь рожать, чего с ребенком делать? Мамаши своей боишься, вот что! А теперь - родила, увидела и страх потеряла. Раз люди хотят, они его выходят, пылинки сдувать будут. Лучше, чем родные относятся! А тебе надо сейчас ещё вот что: грудь перетянуть, чтоб молоко не перегорело, грудница будет, намаешься с нею.

Нинка вдруг почувствовала к Наташе неизъяснимую жалость.

- Давай грудь перетяну, пока я тут, а то Маринка напортачит.

Нинка встала, пошла за полотенцем, заставила Наташу сесть.

Быстрый переход