Внезапно он повалил ее на пол, да так, что она сильно ударилась головой о ножку стула, принялся торопливо раздевать ее, грубо раздвигая ноги и наваливаясь на нее всем телом.

— Прошу тебя… моя рыжая валькирия… моя воинственная амазонка… хочу быть в тебе… ты ведь тоже хочешь почувствовать, как я вхожу в тебя… хочу, чтобы ты кончила…

Тошнота подкатилась к самому языку и стала нестерпимой. Айрин с неожиданной силой отпихнула Джеффа и ринулась в ванную. Там ее бурно и долго рвало.

Некоторое время спустя, бледная, с влажными от испарины волосами, она вышла обратно в гостиную и сказала безжизненным и тихим голосом:

— Извини меня, Джефф. Ты прав. Мы оба устали и измотаны. Это все нервы. Я не стану тебе мешать, просто… просто некоторое время нам стоит передохнуть друг от друга. Я поеду, ладно? Не сердись, милый.

Он кивнул, не глядя на нее. Руки, которые он сложил перед собой на столе, сильно дрожали. Он глухо бросил ей вслед:

— Я надеюсь, мне можно будет тебе позвонить? Я не слишком… отвлеку тебя от работы?

Она слабо улыбнулась.

— Конечно. Я буду ждать твоего звонка. Это же не разрыв… Это все нервы.

И вышла из квартиры.

Айрин проплакала всю ночь, а утром ее снова тошнило. На работу она пришла вялая, слабая, как больной котенок, и никакая пудра не могла скрыть синяков под глазами. Адель метала на нее подозрительные взгляды, а когда настало время перерыва, невинным голосом осведомилась, не желает ли Айрин перехватить пару пирожных с кремом?

Реакция превзошла все ожидания. Айрин Вулф резко изменилась в лице, позеленела до пределов возможного и, зажав рот руками, бросилась вон из комнаты. Адель и Николь обменялись многозначительными взглядами, снялись со своих мест и плавной походкой от бедра направились вслед за Айрин.

В дамской комнате было стерильно чисто и, к счастью, пусто. Николь занялась подкрашиванием губ, а Адель изящно закурила тонкую и длинную ментоловую сигаретку.

Через несколько минут стукнула дверь кабинки и перед девушками появилась Айрин Вулф, бледная и несчастная. При виде Адель и Николь она взялась рукой за косяк двери и вымученно улыбнулась.

— Похоже, я отравилась креветками. Так глупо… а еще хороший ресторан…

Адель кивнула и невинным голосом пропела:

— Ага. Ужасная вещь эти креветки. Буквально с ног валят. Скажи, Николь?

— Угу. Айрин?

— Что?

— Может, хватит дурочку валять? Ни о чем не хочешь поговорить?

— Нет.

— Тогда ответь мне на прямой, чисто женский вопрос: когда у тебя последний раз были месячные?

Айрин слегка порозовела, что в ее нынешнем состоянии было равносильно пунцовому румянцу.

— Я не понимаю…

Адель решительно смяла сигарету в высокой металлической пепельнице, шагнула к Айрин, взяла ее под руку и практически силой отвела к плюшевому диванчику, стоявшему у стены. Николь заняла место у входной двери, блокировав вход и выход. Адель мягко дотронулась до бледной и влажной щеки Айрин.

— Эй, подружка, хватит держать глухую оборону. Мы, девочки, должны быть заодно. Иначе нас легко обидеть. Рассказывай — и не воображай, что раскрываешь страшную тайну. Чтобы тебе было легче, скажу: практически все в курсе.

— В курсе… чего?

— Того, что ты спишь с Джеффом Райзом. Того, что это началось еще тогда, когда он сидел на седьмом этаже этого здания. Того, что в последнее время у тебя не все гладко. Остальное расскажешь ты.

Айрин подняла голову, тихо произнесла:

— А если не расскажу?

Адель пожала плечами, Николь фыркнула у двери.