– Если бы уже не сняли полфильма. Не могу подвести Комиссарова. Он выбрал именно меня, понадеялся….

– А что говорит сам Комиссаров?

– Ничего…

– Вообще ничего?

– Ну, в общем, хвалит.

– Вот видишь!

– Хвалит, чтобы поддержать. Но я-то знаю!

– Знакомая песня…

– Что это значит? – обиженно спросила Лионелла.

– Типичное самокопание, – сказал Лев. – Муки художника.

– Ты так считаешь?

– Просто ты давно не снималась. И вдруг – главная роль в картине такого режиссера.

– Комиссаров – талант, – уныло подтвердила она. – Но я не понимаю эту женщину… Совсем не понимаю.

– О ком идет речь?

– О Варваре. О моей героине.

– А что тут понимать? Она предводитель разбойников, атаманша, русская баба.

– Но как быть с любовью? Как можно крошить людей топором и при этом быть женщиной?

– Ищешь зерно роли?

– Не зли меня, Лев!

– Все получится, верь мне.

Закончив разговор с мужем и пожелав ему счастливого пути, Лионелла вошла в дом, закрыла входную дверь и заперла ее на засов.

Когда Лионелла Баландовская засыпала в кровати, огромный диск луны смотрел на нее сквозь окно.

Глава 3. Красный сапог

– Плохие новости! – с полдороги выкрикнул он. – Сегодня съемок не будет!

– Грустно, Иван Иванович, – сказала Лионелла. – Вечером я хотела уехать домой.

Пилютик развел руками:

– И что делать? Режиссер предполагает, а бог располагает.

– Где, кстати, он?

– Комиссаров? Еще вчера уехал в гости к друзьям. За ним, видите ли, прислали машину, а я здесь один разбирайся.

– У Комиссарова повсюду друзья. Даже в такой глуши.

– Вы же слышали, директриса пансионата вчера сказала: на другом берегу озера живет «король автомасел»? В его распоряжении одна треть российского рынка. Богатый человек.

– Да, я что-то такое слышала, – кивнула Лионелла. – Но, вероятно, большую часть информации она донесла до вас без меня.

Пилютик посмотрел на часы:

– Вам нужно спешить. Завтрак закончится в десять. Здесь недурственно кормят. Яйца – свежие, творог – объедение. Советую заправить сметанкой и сверху – сахарку. Попробуйте, скажете спасибо…

– А где здесь столовая? – поинтересовалась Лионелла.

Пилютик показал:

– Видите дом, возле которого курят статисты? За домом стоит другой: крашеный, чистенький. Это и есть столовая. – Он снова взглянул на часы. – Поторопитесь, иначе останетесь голодной. А где Надежда Ефимовна?

– Я стучалась к ней минут десять назад, но мне никто не открыл. Вероятно, она ушла завтракать.

– В столовой я ее не видел.

– Значит, еще спит.

– Не будем ее будить, – благоразумно отступился Пилютик. – Сами знаете, чем это может закончиться.

Дурной характер Бирюковой был широко известен. Помимо вздорности и высокомерия, народная артистка имела острый язык, который не щадил ни своих, ни чужих. Коллеги сторонились Бирюковой, и поводов для нападений было немного. Это позволяло сохранять на съемочной площадке относительный мир.

Впрочем, неуживчивым характером отличалась не только Бирюкова. Вторым по «буйности» на площадке был партнер Лионеллы Максим Стрешнев.