– Не ожидала от тебя таких слов, – Юля наконец то смотрит мне в глаза. Происходит какая то грёбаная магия: я превращаюсь в истукана, почти не дышу, лишь жадно впитываю каждую эмоцию, отображающуюся в зелёно коричневой радужке, и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не подойти к этой хрупкой девчонке и не обнять её.

– Сколько тебе лет? – грубо спрашиваю, отводя взгляд.

– Двадцать пять. А что?

– В первую встречу подумал, что тебе едва исполнилось восемнадцать.

– Не ты один, у меня вечно на кассе паспорт требуют, когда я вино покупаю, – смеётся Юля. Её радость настолько заразительна, что я тоже невольно начинаю улыбаться.

– Что с тобой сегодня случилось? – пользуюсь моментом единения и задаю главный вопрос. Юля сразу же мрачнеет.

– Какая тебе разница? – она пытается защититься от неудобного вопроса, резко вскидывает голову, спрашивает громко, с вызовом.

– Ты не обязана рассказывать, если не хочешь.

– Не хочу! – восклицает Юля, а потом её плечи опускаются, будто все силы вмиг покинули её хрупкое тело. – Меня уволили.

Она что то рассказывает про бывшего владельца магазина, который был классным и вообще мировым дядькой, потом с отвращением говорит про какого то Артура, порядочного семьянина и крутого бизнесмена, решившего уволить её за какие то мелкие прегрешения. В голосе Юли сквозит желчь и презрение. Нутром чую, что она многое не договаривает, но в душу лезть не пытаюсь. Я не Руслан.

– Ты очень любишь свою работу? – уточняю я.

– Да.

– И голова у тебя болела из за увольнения?

Юля совершает быстрое, еле заметное движение: дотрагивается рукой до затылка и пренебрежительно кривит губы. Те же эмоции мелькали на её лице, когда она говорила про Артура. В ресторане сидела одинокая и убитая, на меня смотрела перепуганными глазами, две недели назад у неё началась паническая атака из за моего насильного поцелуя. Юля резко реагирует на чужие прикосновения, её увольняют с работы без внятной на то причины, и Артура она с издёвкой называет примерным семьянином. Пазл складывается, и я сжимаю челюсть, стараясь унять гнев.

Не нужно быть Шерлоком, чтобы понять – к ней приставал работодатель, а когда Юля отказалась – уволил. Возможно, домогался её не первый раз и сегодня даже применил силу, но это уже мои догадки.

Хреново.

– Я что то не то сказала? – испуганно спрашивает Юля.

– Нет, всё нормально. Устал просто. Так что ты будешь делать? Искать новую работу?

– Это был единственный магазин комиксов в нашем городе, – грустно произносит Юля. – Но я справлюсь. Тем более я всего лишь обычная продавщица, могу устроиться куда угодно, особых знаний от меня не требуют.

– Я так сильно тебя обидел, что ты уже который раз вспоминаешь мои слова?

Юля отводит взгляд, забирается с ногами на диван и обнимает колени своими тонкими руками. Долго молчит, потом вздыхает и тихо говорит:

– Просто ты во многом прав. И от этого больно. Руслан меня поддерживает во всём, доказывает, что нет ничего плохого в работе продавца консультанта. И этот так, любая деятельность достойна уважения. Только я не уверена, что счастлива.

Юлин голос дрожит и срывается, она закрывает лицо ладонями, замыкается в себе.

В груди печёт, бездействие убивает. Я подхожу к Юле, сажусь возле неё и пытаюсь осторожно обнять. Она тут же тянется ко мне, обвивает шею горячими руками и тяжело дышит. Так мы и застываем: в неудобной позе на диване, тесно прижавшись друг к другу телами, в странной, объединяющей тишине.

А потом раздаётся звонок в дверь.