Мотаю головой.

– Мне кажется, тебе стоит войти.

Я улыбаюсь и тычу пальцем в доску. На ней мелом написано: «ЭЛЛИОТ, СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ».

Он сглатывает, пытаясь отыскать у меня в лице хоть один признак того, что это розыгрыш. Наконец медленно идет вперед. Топаю следом, чтобы не мешать, но Эллиот хватает меня за руку, вынуждая идти рядом с ним. В узком проходе лепестками роз выложена прекрасная спиральная дорожка. Вокруг нее и на ограждении пирса – воспоминания об Аллиотах: фотография Эллиота, которую я никогда не видела, корешки билетов в кино и на концерты, куда они ходили вместе, даже этикетка от первого шарфа, который Эллиот подарил Алексу.

Эллиот шагает по дорожке. Читает записки, развешенные тут и там, и смеется над фотографиями, которые Алекс, видимо, делал тайно от него. Вот одна, где Эллиот, должно быть, заснул в машине Алекса с широко открытым ртом. Вот Алекс сделал селфи, а Эллиот, стоя за ним, поднял большие пальцы. Мой друг улыбается и хихикает над воспоминаниями, и я опять вижу, как по щеке его стекает слеза. Но на этот раз ее причина не печаль, а счастье.

Мне уже начинает казаться, что наше путешествие никогда не кончится, но мы наконец добираемся до бархатного занавеса. За ним прячется вход на саму эстраду. Я встаю на цыпочки и чмокаю Эллиота в щеку. Потом мягко подталкиваю его вперед. Он отпускает мою руку, глубоко вздыхает и делает шаг внутрь.

За эстрадой, превращенный солнечным светом в силуэт, стоит Алекс. Благодаря шикарному костюму он выглядит необыкновенно модным. С декоративных чугунных завитушек, украшающих край крыши, свисают китайские фонарики и свечи, а потолок эстрады украшен россыпью белых огоньков. Между колоннами крыши растянуты флаги и бумажные гирлянды. Ловлю себя на мысли, что все это очень похоже на декорацию к фильму. Я точно никогда еще не видела ничего романтичнее, но даже на секунду не жалею, что все это не для меня. Требуется все самообладание, чтобы не растечься прямо здесь лужицей счастливых слез.

Эллиот выходит вперед. Вот они уже стоят с Алексом лицом к лицу. Алекс берет моего друга за руки и смотрит на него большими сияющими глазами.

– Эллиот Вентуорт. Я никогда не смогу искупить ту боль, которую тебе причинил. Но я хочу сделать все, что смогу, чтобы попытаться вновь вернуть нас друг к другу.

Эллиот смотрит на губы Алекса. Потом перехватывает его взгляд, и я чувствую искру, проскакивающую между ними в этот момент. Хорошо, что вокруг железо, а не дерево, – химия между ними настолько осязаема, что, кажется, может поджечь эстраду.

– У меня нет слов, Алекс. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

У Эллиота такой вид, будто от счастья он прямо сейчас разрыдается или взорвется шаром конфетти.

– Потанцуешь со мной? – Алекс протягивает руку, и Эллиот принимает ее.

Раздаются первые аккорды Elements. Это гитара, но я никак не могу понять, откуда доносится звук. Я не заметила, чтобы Алекс нажимал какие-то кнопки. Потом я слышу шаги по проходу, и сердце прыгает к горлу. Опускается занавес, и на сцену выходит Ной.

Волосы его убраны с лица, но все еще немного вьются. Вместо порванных джинсов и футболки – брюки и белая рубашка с закатанными рукавами, подчеркивающая его накачанные мускулы. И, конечно, в руках – любимая гитара, на которой он играет. Ной краешком губ улыбается мне, и желудок тут же болезненно сжимается.

Он начинает петь песню Аллиотов. Его хриплый мягкий голос идеально сочетается со звуками гитары. Эллиот с Алексом танцуют, пока солнце не прячется за горизонтом. Огоньки вокруг в темноте сияют еще ярче, и я смотрю на всех со слезами на глазах. Все это – словно часть чьей-то мечты или сна, и я едва ли в состоянии представить, что сейчас чувствует Эллиот.

Ной здесь.

Вот в это мне совсем не верится.

Он заканчивает песню.