Джулиане показалось, что продолжать в таком духе мистер Круз может сколь угодно долго, вплоть до Второго Пришествия, может статься. Мысль про жаркое из кенгуру она постаралась отогнать подальше. По пути сюда она успела полюбоваться этими прелестными грациозными животными, поэтому не желала представлять их в виде жаркого.

— Кен, отведи лошадей. И успокойся.

Мистер Круз лошадей взял, но успокаиваться не собирался. Ссутулившись еще больше, хотя казалось, больше уже некуда, он побрел за дом, продолжая что-то бормотать себе под нос.

— Кен, как всегда, всем недоволен, — туманно объяснил странную сцену мистер Форд. — Пойдемте в дом. Сейчас стемнеет.

Джулиана оглянулась. Огромное солнце поразительно быстро, словно падая, уходило за горизонт, окрашивая темнеющее небо кровавыми всполохами. Темнота, вихрясь и протягивая щупальца, стремительно наступала от плато-монолита. Джулиане захотелось вбежать в дом и захлопнуть за собой двери, а лучше и ставни закрыть на засовы. Кажется, местная ночь — страшное дело.

В доме почти не было света и пахло пылью. Просторные комнаты отвечали гулким эхом на шаги хозяина и гостьи. Только в гостиной и прилегающей к ней столовой горели свечи и несколько керосиновых ламп.

Посреди огромной комнаты стоял крепкий, но совершенно ничем не украшенный деревянный стол, вокруг него — шесть стульев. Эта композиция и несколько буфетов у стены составляли всю меблировку помещения. На окнах имелись решетчатые ставни — и никаких портьер. Пять свечей стояли в канделябре посреди стола, а остальные были расставлены по углам просто на маленьких блюдцах, грубо слепленных из глины. Керосиновые лампы незамысловато висели на крюках, вбитых в стены. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что стены ничем не задекорированы — обыкновенное струганное и полированное дерево. Никаких украшений, все добротно и удобно. Да, это и впрямь больше походило на фермерский дом, а не на жилище одного из самых крупных землевладельцев Австралии. То ли мистер Форд преувеличил размеры своего состояния, то ли не понимал, как должен выглядеть дом респектабельного джентльмена, то ли тут у всех поголовно так принято. Скорее третье.

Из столовой показалась высокая, крепко сбитая костлявая женщина, облаченная в простое цветастое хлопковое платье. Ее золотисто-рыжие, выцветшие под ярким солнцем длинные волосы были собраны в растрепанный пучок на затылке.

— Мистер Джейми! Вы вернулись! Наконец-то! Слава Всевышнему! Слава Пресвятой Деве Марии! И святому Иакову! Какое счастье!

Женщина сунула Джулиане в руки стопку тарелок, которую куда-то до этого несла, и бросилась на грудь мистеру Форду, продолжая возносить хвалу всем святым, апостолам и небесному воинству.

— Бетси, прекрати! — Кажется, такая восторженная встреча, сильно приправленная молитвами, смутила мистера Форда, но не удивила. — Каждый раз, стоит мне уехать даже на день, ты начинаешь молиться и плакать, словно я регулярно попадаю в неприятности, едва отъезжаю за границы Гленфилда!

— Но вас не было целых сто пятьдесят восемь дней! Это почти полгода! — Бетси оставила в покое жилет мистера Форда, забрала у Джулианы тарелки и принялась накрывать на стол. — Я едва не сошла с ума от беспокойства!

— Но я же писал письма! Раз в неделю! — искренне возмутился Форд.

— Я не умею читать! — вскричала Бетси.

— Кен умеет, — возразил Форд.

— Я с ним уже три месяца в ссоре! — всхлипнула Бетси.

— Вот оно что! — Джеймс повесил шляпу на очередной гвоздь, торчавший из стены, и сменил тему разговора: — Я тебя тоже рад видеть, Бетси. Но если ты до сих пор не заметила, у нас гостья.