– …Что будем делать с убийством? – спросил Добродеев, отрываясь от кружки пива. Друзья сидели в кухне; через открытое окно вливался бодрящий ночной воздух. Монах чувствовал себя рыбой, которую снова бросили в воду. И холодное пиво!

– Думаешь, нужно? – спросил Монах, слегка кокетничая.

– Нужно, Христофорыч. Ты будешь мозгом операции, а я твоей ногой. Ты же заинтересовался, кроме того, Диана в тебя верит. Интересная девушка…

– Что сказала Марина?

– Марина… – Добродеев вздохнул. – Замечательная женщина!

– Это я уже слышал. Что она сказала про убийство?

– Кто?

– Марина!

– Почему ты думаешь, что мы говорили об убийстве? Нам было о чем говорить.

– Не свисти! Не было. Иначе ты бы сюда не заявился.

– Разве Диана не рассказала об убийстве?

– Рассказала. А теперь меня интересует, что рассказала Марина. Кстати, занимается убийством наш старый друг майор Мельник.

– Майор? – обрадовался Добродеев. – Считай, повезло! Завтра же узнаю, что они нарыли. Марина сказала, что Диана неприспособленная, несовременная, шарахается от людей, и никого у нее никогда не было. Она пыталась знакомить ее со своими знакомыми мужчинами, но те не клюнули. Говорят, не знают, что с ней делать и о чем говорить. Поэтому она удивилась и обрадовалась, когда появился Леонид. Диана ничего ей не рассказывала, но она видела, что подруга счастлива. Она знает Диану три года. Ее мать умерла полтора года назад, а перед этим лежала два года после инсульта, и Диана за ней ухаживала. Мать была известной личностью, пела в нашей оперетте и пользовалась успехом у мужчин. Трое детей – сын и две девочки, все от разных любовников. Не мужей, а любовников. Сын – он был намного старше сестер – давно за границей, где-то в Бразилии, автомеханик, свой бизнес. Младшая сестра работала тренером, четыре года назад покончила с собой – выбросилась с балкона, говорили, несчастная любовь. Диана показывала ей дом, где это произошло – Космонавтов шестнадцать-шестнадцать, за городским парком. В итоге Диана осталась одна. Кто ее отец, она не знает. Других родственников у нее нет. Мать не особенно интересовалась детьми, у нее были другие интересы. Девочек воспитывал брат.

– Так я и думал, – сказал Монах после паузы.

– О чем ты?

– Альфонс. Твой Леонид – типичный альфонс. Не работал, снимал квартиру, клюнул на Диану, не приставал, не рассказывал дурацких анекдотов, не рвался в гости, не пытался распускать руки… э-э-э… ничего не пытался. У него даже машины не было. Хотя считал себя машиной, юмор такой. И на Марину ноль внимания.

– Почему альфонс?

– Потому. Закинул удочку и выжидал. Что у нее за квартира? Надеюсь, ты проводил ее домой?

– Мы с Мариной проводили. Хороший район, старый дом, три комнаты. Марина сказала, что любовники ее матери были влиятельными людьми, не скупились.

– Что и требовалось доказать. Такая квартира стоит кучу денег, а тут одинокая барышня не от мира сего, пруха!

– Ты в последнее время страшный пессимист, Христофорыч. А если это любовь?

– Лео, не морочь мне голову! Здоровый голодный мужик, не имеющий ни кола ни двора, без денег, болтавшийся несколько лет неизвестно где и при этом неправдоподобно деликатный с влюбленной девушкой. Это же из жизни голубей! И шарф в придачу. Перестань думать о Марине и включи мозги. Если бы Леонид был ботаником или архивариусом, я бы понял, но этот проходимец не ботаник или архивариус. Искатель приключений на сайте знакомств, может, она не первая. И вообще…

– Какой шарф? – перебил Добродеев.