|
Можно, я позвоню вам завтра, чтобы договориться о времени? Микаэль Блумквист пожалел о своем решении еще тем же вечером, но звонить и отменять визит было как-то неудобно, поэтому утром второго дня Рождества он сел на поезд, идущий на север. Права у Микаэля имелись, но купить машину он так и не удосужился. Фруде оказался прав, говоря, что поездка будет недолгой. Микаэль проехал Уппсалу, а затем поезд шел мимо редкой цепочки промышленных городков вдоль побережья Ботнического залива. Хедестад принадлежал к числу самых мелких и располагался примерно в часе езды к северу от Евле. Ночью была страшная метель, но, когда он вышел из поезда, погода прояснилась и воздух обжигал холодом. Микаэль сразу же понял, что неправильно оделся для зимней погоды Норрланда, но знавший его в лицо Дирк Фруде быстро выловил его на перроне и отвел в тепло «мерседеса». В Хедестаде полным ходом шла уборка снега, и Фруде осторожно лавировал между высокими снегоуборочными машинами. По контрасту со Стокгольмом снег придавал всему окружающему экзотичный вид, словно здесь был какой-то другой, прямо-таки незнакомый мир. И это при том, что Микаэль находился всего в трех часах езды от площади Сергеля. Он покосился на адвоката: угловатое лицо, редкие, коротко остриженные белые волосы, очки с толстыми стеклами на массивном носу. – Первый раз в Хедестаде? – спросил Фруде. Микаэль кивнул. – Это старый промышленный портовый город. Небольшой, только двадцать четыре тысячи жителей. Но народу здесь нравится. Хенрик живет в Хедебю – прямо на въезде в город с юга. – Вы тоже там живете? – Так уж получилось. Я родом из Сконе, но начал работать на Вангера сразу после университета, в шестьдесят втором году. Я бизнес-юрист, и с годами мы с Хенриком стали друзьями. Сейчас я вообще-то на пенсии, и Хенрик – мой единственный клиент. Он, естественно, тоже пенсионер и нуждается в моих услугах не слишком часто. – Только чтобы отлавливать журналистов с подмоченной репутацией. – Не надо заниматься самоуничижением. Вы не единственный, кто проигрывал в матче против Ханса Эрика Веннерстрёма. Микаэль покосился на Фруде, не зная, как следует истолковывать это замечание. – Мое приглашение как-то связано с Веннерстрёмом? – спросил он. – Нет, – ответил Фруде. – Но Хенрик Вангер не принадлежит к числу друзей Веннерстрёма и с интересом следил за процессом. Однако встретиться с вами он хочет совершенно по другому поводу. – О чем вы не хотите рассказывать. – Рассказывать об этом я не уполномочен. Мы договорились, что вы сможете переночевать в доме у Хенрика Вангера. Если же не захотите, мы снимем вам номер в гостинице в центре города. – Возможно, я уеду вечерним поездом обратно в Стокгольм. На въезде в Хедебю снег еще не убрали, и Фруде с трудом вел машину по замерзшим колеям. Взгляду открылись классические старые деревянные строения, характерные для заводских поселений вдоль Ботнического залива. Их окружали виллы покрупнее и посовременнее. Селение начиналось на материке, а потом продолжалось за мостом на холмистом острове. На материковой стороне, возле опоры моста, расположилась маленькая церковь из белого камня, а напротив светилась старомодная реклама с текстом «Кафе и пекарня Сусанны». Машина проехала по прямой еще около ста метров и, повернув налево, оказалась на расчищенном от снега дворе перед каменным домом. Усадьба была не слишком велика по сравнению с окружающими постройками, но ее солидный вид явно указывал на то, что это владения хозяина. – Вот и усадьба Вангеров, – сказал Дирк Фруде. – Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас в доме живут только Хенрик и домоправительница. Но там много комнат для гостей. Они вышли из машины. Фруде указал на север: – По традиции руководитель концерна «Вангер» всегда жил здесь, но Мартину Вангеру захотелось чего-нибудь посовременнее, и он построил виллу в самом конце мыса. |
