– Как тебе это? – рычит он, поглаживая рукой мою спину.

– Идеально, – задыхаюсь я, – до тех пор, пока ты трахаешь меня.

Адам вколачивается в меня и выходит, его рука плавно поглаживает мою кожу по кругу от бедра к позвоночнику, потом по заднице и обратно к согнутому бедру. Он сжимает мою ягодицу, когда вторгается в меня, разрывая меня на части, и я не могу сдержать низкий стон, рвущийся из горла, когда он засаживает в меня член по самые яйца. Так глубоко, что я чувствую, как они шлепаются об меня.

– Бл*дь, Адам... да.., – бормочу я, задыхаясь.

– Тебе так нравится?

– Боже, да, малыш. Мне это нравится.

– Так достаточно?

Я качаю головой и отстраняюсь.

– Нет. Мне нужно еще больше.

Адам трахает все жестче, и в тот момент, когда вонзается в меня, он шлепает меня по заднице с громким хлопком, достаточно сильно, чтобы ужалить и напугать, и я взвизгиваю от неожиданности, но потом вскрики превращаются в стоны нужды, потому, что шлепки каким то образом позволяют ему погружаться еще глубже, и теперь он трахает и шлепает, трахает и шлепает, и все, что я могу сделать, это стонать его имя.

– Адам... Адам... Адам ...

– Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя так, детка? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Нет. Я хочу видеть твои глаза, когда ты кончишь.

Тогда он выходит из меня, я переворачиваюсь, сажусь на край кровати. И не задумываюсь, о том, что ему не надо говорить мне, что хочу. Я просто знаю. Он устраивается между моих бедер, и я сцепляю лодыжки вокруг его талии, целуя его потную, вздымающуюся грудь, пока он скользит в меня, погружается глубоко, туда, где его пристанище, где он и должен быть. Его руки обхватывают мои щеки, зарываются в мои волосы, убирая их с лица, а его губы ищут мои, целуют лоб, скулы, подбородок, нижнюю часть лица, уголок рта. Язык проталкивается между моими губами, и мы целуемся глубоко и отчаянно, погружаясь, теряясь, сходя с ума, задыхаясь от необходимости в поцелуе, соединяющем наши души.

Мы движемся синхронно, скользя и вдалбливаясь вместе, и я чувствую, как приближается мое высвобождение, как сбивается его ритм. Мы падаем обратно на кровать, и я с радостью принимаю на себя его вес, цепляясь за него руками и ногами. Мои губы целуют его шею, зубы сжимаются, и я кричу, когда кончаю, чувствуя и слыша его рев освобождения. Наш пот размазывается и смешивается вместе, и мы задыхаемся в унисон. Бедра стискиваются, движутся, раскачиваются отчаянно в каждое мгновенье взаимного оргазма.

– Дестини, господи, Дестини, я так тебя люблю, бл*дь… – Он медленно движется на мне, пока я цепляюсь за него, чувствуя, как напрягаются, содрогаются и дрожат его бедра в посторгазменных спазмах.

– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, – шепчу ему на ухо, задыхаясь и впиваясь, царапая пальцами его спину, пока мое тело дрожит под ним. – Я люблю тебя, любила и буду любить.

Нас вместе уносит в сон под луной, на наших губах морская соль, а на коже, липкой и скользкой от занятий любовью, играет лунный свет.

Потом мы лежим на боку, а Адам, обняв меня сзади, вбивается в меня медленно и лениво. Его толчки, как сползание ледников, неспешные и неотвратимые, и когда я чувствую, как он начинает дрожать, я скольжу пальцами между бедер и заставляю себя испытать оргазм одновременно с ним. Мы не говорим ни слова, нам не нужно даже смотреть друг на друга.

Мы спим, а потом сквозь сон я чувствую его губы на моем плече и член, упирающийся в ложбинку между ягодицами. Его пальцы скользят по моей тазовой кости к лону, и он заставляет меня извиваться и мучиться от необходимости открыть глаза.