|
Он, как ни странно, за эти годы почти не изменился. Возмужал, конечно, но и только. У него и в пятнадцать лет был такой же ровный пробор на левой стороне головы, такая же зачесанная набок темная челка, белоснежная улыбка, и даже рубашки в то время он тоже носил только светлые. Именно это Женя ему и сказала:
– А ты не изменился. Я тебя узнала бы и у прилавка, если бы удосужилась посмотреть в лицо. Ну, как ты? – В общем-то нормально, – очнувшись от своих дум, ответил Ермоленко, оглядывая, как ей показалось, жадными глазами ее лицо. – Работаю в Питере, на «Электросиле», начальник лаборатории. А ты? – Да я тоже нормально, – пожала плечами Женя. – Как после Политеха распределилась на Ижорский завод, так там и работаю. Они опять немного помолчали, потому что каждому хотелось задать вопрос о личной жизни. Первой рискнула Женя. – Конечно, ты женат, – утвердительно произнесла она, – и наверняка на Люде Никольской, да? Женя вспомнила девочку с пушистой косой и тонким шрамиком на щеке, которой в детстве всегда завидовала. Она чувствовала, что между Сашей и Людой были тогда какие-то особые отношения, к которым она как мелюзга не допускалась. – На Люде… Нет, – слишком поспешно ответил Саша. – Мы, конечно, дружили с ней в детстве, да и после… Но ей не нравилось, что она старше меня. Что значит сейчас, в нашем возрасте, разница в какой-то год? Пустяки! А тогда эти триста шестьдесят пять дней, что нас разделяли, представлялись бездной. Ей представлялись… В общем, ничего не вышло у нас с Людой, да и после тоже… Жене показалось, что Ермоленко сказал об этом с горечью, от которой у него все переворачивалось в груди, и он еле совладал с собой, чтобы не выплеснуть ее на неожиданно встреченную подругу детства. – До сих пор переживаешь? – спросила Женя. – Нет, – твердо ответил он, справившись с собой, и, опять улыбнувшись, сказал: – А женат я был, только на другой. И тоже неудачно. В общем, вспоминать об этом совершенно не хочется. Расскажи лучше о себе. – Ну… Я замужем, у меня прекрасный сын, Игорь. В этом году заканчивает школу, – Женя говорила и говорила о том, как хорошо учится Игорь и какое большое будущее его ждет, о том, какой замечательный у нее муж и как прекрасно сегодня вечером они проведут время, но в голове билась только одна мысль: «Он был женат. Неудачно. Сейчас, скорее всего, холост… скорее всего, холост… холост…» Нечаянно в поле зрения Жени попала приборная панель, на которой электронные часы показывали уже второй час дня. Она замолчала на полуслове, посмотрела на Сашу и расстроенным голосом сказала: – Мне же некогда… У меня курица… И вообще, скоро сын из школы придет… Да и у тебя день рождения. Гости, наверно… – Я все понял. Едем. Куда? – деловым голосом сказал Ермоленко. – Да тут рядом, на Тверскую. Мы живем в «Авроре»… – В «Авроре»? Что-то не соображу. Знаешь, я в Колпино вернулся недавно. Что за «Аврора»? – Ну, так называют огромный дом на Тверской: три высотки, соединенные первым этажом, в котором аптека, книжный магазин, сберкасса, почта. Сообразил? – А-а-а! Там еще магазин «Строитель»? – Ну конечно! – А что? Ваш дом чем-то и в самом деле напоминает крейсер! Русский народ всегда был меток на названия! – Только наш подъезд со двора. – Со двора так со двора! – улыбнулся Ермоленко, и машина наконец тронулась.
– Нет-нет, – испугалась она и отчаянно замотала головой. |
