|
И, кстати, вполне может рассказать всякие любопытные вещи про преступный мир и уголовный розыск — не ту мутоту, которую несут обычно генералы и полковники, а то, о чем обыватели не знают… Взгляд, так сказать, из траншей. Заодно можно и поспорить с теми нападками на милицию, которых так много появилось в прессе в последнее время — сам-то Артур газет почти не читал, но слышал иногда, как коллеги живо обсуждали очередной журналистский шедевр… Так-так… Можно поговорить о раскрываемости, о том, что случаются преступления необычные, странные… Нераскрытые… И вот отсюда — и прыгнуть на тему Невидимки… И сказать, все, что о нем думается — всему честному народу. Может, и он услышит…
Другой вопрос — а вот согласится ли принять его гостем Светлана? …После той памятной ночи, когда несостоявшаяся разборка с так и не появившейся крышей парфюмерного магазина плавно переросла в гм… оргию — Артур больше девушку не видел и не звонил ей. И она, соответственно, не звонила. И с Артемом они о журналистке, «по умолчанию сторон» не разговаривали — хотя Тульского и тянуло иной раз все же коснуться этой темы. Но… неудобно как-то было. Вроде — все выяснилось: дура, чуть под монастырь не подвела, к тому же блядовала, за что и… Тут Тульский сам себя спрашивал — а что это было тогда, в ту ночь: такой вид наказания для Светки? Так она, вроде, сама, да и с удовольствием… Может, они с Артемом таким странным образом взаимоотказались от девушки — ну, ведь после случившегося разврата трудно продолжать нормальный роман… Хрен его знает… Артур не находил ответов на беспокоившие его вопросы, а поговорить откровенно с Артемом — гордыня мешала — та самая гордыня, которая брала свои истоки еще в шпанском отрочестве и которая декларировала, что настоящий пацан не будет переживать из-за бабы, к тому же — блядовитой. Не по понятиям это было… Однако на самом-то деле — по понятиям или не по понятиям, но Тульский скучал по Светке, ему ее не хватало. Зацепила она его чем-то… И он втайне надеялся однажды ее встретить — и чтоб при этом влетела она снова в какую-нибудь историю, из которой ему бы пришлось ее — уж так и быть — вытаскивать… Обмозговав все, как следует, Артур вернулся в 16-е отделение и, непонятно от чего волнуясь, набрал Светкин номер телефона. Журналистка оказалась дома. Тульский деланно беззаботно осведомился, как дела, как самочувствие. Светлана спокойно ответила, что у нее все в порядке — разговор она, вроде, не спешила свернуть, но и особой радости по поводу звонка тоже не высказала, чем, конечно, задела Артура, втайне надеявшегося на другую реакцию. У Тульского упало настроение, но он вспомнил о деле и сказал: — Слушай, я ведь на самом-то деле тебе не просто так звоню. Есть одна серьезная проблемка — хотелось бы с тобой ее обкашлять… Может, сможешь подсобить… по старой памяти… — Я слушаю, — все так же спокойно и даже чуть отстраненно, никак не среагировав на «старую память», сказала Света. — Это не телефонный разговор. Тема такая… стремная… И твоей работы касается… Ты же на радио еще ведешь передачи? Ну, вот. Надо бы с глазу на глаз потолковать. Артур, наверное, даже сам себе не признался бы, что надеялся на приглашение в гости, мол, приходи прямо сейчас, заодно и поговорим, но… — Хорошо, — сказала Светлана. — Давай поговорим… Так, когда… У меня завтра поздний эфир… Ага, есть «окошко» с полудня до часу. Устроит? Давай в мороженице напротив «Василеостровской». |
