— Я не ссорился, — буркнул Илья.

— Вот и иди домой.

— Что ж, спасибо, — в третий раз сказал Илья.

— Заладил!— поморщился тесть.— Спасибо ты мне скажешь, когда поймешь, как тебе в жизни повезло. Повезло, что тебя таким родили. Вот и Людмила на порог грозилась не пустить, а теперь туда же: «Илюша должен остаться в нашей семье». Я к тебе еще маленько присмотрюсь и приму решение. Какое применение найти твоим талантам. А пока ступай. Отдохнуть хочу.

Ему ничего не оставалось, как покинуть кабинет. Аудиенция окончена. В коридоре попал прямо в силиконовые объятия Людмилы Георгиевны.

— Илюша, ты не посидишь со мной? Могу предложить тебе чашечку кофе.

— Мерси, Людмила Георгиевна.

Отказать ей было невозможно. Домработница уже ушла, и хозяйка пригласила зятя выпить кофе по-семейному, на кухне. Но даже на кухне все происходило очень церемонно. Людмила Георгиевна вообще была женщина церемонная. Жизнь для нее все еще оставалась бальным танцем. Она ни на минуту не расслабляла спину, с лица не сходила улыбка, и ни единого шага она не могла сделать без поддержки партнера.

Илья боялся сделать что-нибудь не так. Взять не ту ложечку или не то печенье. Двумя пальчиками приподнял крохотную чашечку, поставленную перед ним хозяйкой, и осторожно отхлебнул глоток кофе. Людмила Георгиевна искусственно улыбнулась:

— Я поговорю с Тамарой. Владик отец, а я мать. Я ближе своей дочери.

— Спасибо, Людмила Георгиевна.

— Может быть, тебе стоит называть меня как-нибудь по-другому? Не столь официально?

— Но для мамы вы слишком молодо выглядите. У меня просто язык не повернется.

— Ты очень милый мальчик. Может быть, тебе стоит называть меня Людмилой?

Что ж, отчество она оставила в кабинете у пластического хирурга. Не Людочка, конечно, но и не Георгиевна. В этом она права.

— Людмила, кофе вы варите необыкновенный!

Она зарумянилась от удовольствия. Подумать только!

— Я обязательно поговорю с Тамарой. Уверена, все утрясется. Нет таких проблем, которые Владик не в состоянии решить.

Поговорит-то она после его ухода не с Тамарой, а с Владиком. Надавит на мужа, и тот решит проблему. Это он умеет.

— Людмила, почему вы для меня это делаете? Ведь я никто. Раньше вы часто говорили мне это. Безденежный, беспородный…

— Прямо Жюльен Сорель, — улыбнулась она уголками губ. — В современном исполнении.

— Кто, простите?

— Герой Стендаля. «Красное и черное». Ах, молодежь нынче не читает классику! Правда, он плохо кончил.

— А как? — с любопытством спросил Илья.

— Его казнили.

— Чур, меня! Какие страсти вы рассказываете!

— В нашем случае за все поплатилась женщина. Впрочем, так ей и надо. Этой Яне.

— Вы знали Яну? — удивился Илья.

— Она была грязная шантажистка.

— Но откуда?

Они посмотрели друг на друга.

— Все образуется, Илюша, — вздохнула Людмила Георгиевна. — Но как мать хочу тебе дать совет. Я знаю свою старшую дочь. Тебе не стоит ехать к ней сегодня. Пусть она успокоится немного, обдумает то, что сказал отец. Потом с ней поговорю я. Вам надо начать все сначала. И я уверена, что все будет хорошо.

Совета тещи, то бишь Людмилы, он, конечно, послушался. Выпив чашечку кофе и насладившись приятной беседой, церемонно откланялся и покинул царские палаты. Словно камень с души упал. Не привык он еще к этим визитам.

А поехал он к единственному человеку, который понимает и прощает все: к матери.