Парнезий взглянул на него и ударил кулаком по ладони.

— Могу только догадываться, — ответил он небрежно. — Судя по тому, что он выспрашивал о тебе. И вообще… Сначала он хотел, чтобы мы с Пертинаксом… Но мы пока остаемся на Валу. А ты, похоже, отправляешься на юг. Не в Иска Силурум, а дальше, в Галлию. Верно?

— Я дал слово…

— Разумеется, — Парнезий повернулся и положил ему руку на плечо. Глаза его блестели. — Максим, как всегда, напустил туману. Но ты, наверное, понял, чего он хочет. Ему нужен надежный тыл, чтобы… Догадываешься? Все опять готовятся к войне, и для нас она будет потяжелее, чем летняя. Теперь понимаешь?

— Я… солдат, — осторожно ответил Грациллоний. — Я исполняю приказ. Но… может, император, который тоже солдат, — это то, что нам сейчас нужно.

— Прекрасно! — воскликнул Парнезий и хлопнул его по спине. — А здесь, на севере, у него есть мы с Пертинаксом. Вот, кстати, и он. Приветствую, Пертинакс!

Тут вышел Отец, и служба началась.

Низкие своды Митреума не могли вместить всех собравшихся. Но в этом и не было нужды: младшие степени — Вороны, Тайники, Воины — не допускались к Святым таинствам. Они присоединялись к старшим братьям лишь для прощания с уходящим Солнцем.

Скудные закатные лучи высветили свинцовую полоску на небосклоне, и солнце ушло. Звезды разгорались. Казалось, они касаются земли, но это часовые зажигали факелы над непроницаемой чернотой Вала. От факелов, извиваясь на ветру, плыли вверх бесплотные змейки копоти. Песнопение кончилось. Братья низших степеней приветствовали Львов, Персиян и Вестников Солнца, которые вместе с Отцом вошли внутрь.

В маленьком храме не было места для пронаоса, и потому Грациллоний за небольшой загородкой облачился в мантию, маску и фригийский колпак — в прошлом году старейшины провозгласили его Персиянином. В торжественном молчании все вступили в святилище.

Алтарь, окруженный горящими светильниками, стоял в ближнем нефе. Фрески изображали Митру, поражающего Быка, и Его Космическое рождение во вселенной. Голова Митры была в ореоле света, лившегося сквозь продушину в стене храма. Дадофоры, каменные исполины, держали факелы — огнем вверх и огнем вниз. Митреум не отапливался, но в нем было тепло и сладко пахло сосновыми шишками. Снаружи не доносилось ни звука.

Посвященные прошли по настилу из дубовых досок и расселись на скамьях вдоль стен. Отец занял место перед Тавроктонией. Он был стар. Стар был и прислуживающий ему Гелиодромос. Сколько лет им еще отведено? Они уйдут, и богослужения прекратятся…

Прочь грустные мысли! Неведение — удел человека. Лишь Митра Непобедимый ведает пути мира. И кто знает, какие еще победы ожидают его, Гая Валерия Грациллония!

Глава вторая

Имболк зачинал страду. Сперва окот овец, потом — сев. Потом, коли будет милостив Манандан и морской народец, в море начнут выходить рыбачьи лодки, и рыбаки будут возвращаться с уловом. Побережье зазеленело водорослями, принесенными приливом Бригиты. Водоросли собирали и разбрасывали по полям — от этого земля лучше родила. В Кондахте и Муму вокруг домов закапывали улиток, чтобы на земле и на воде семье сопутствовала удача.

Близился Святой день. Повозки стояли под навесами, народ ходил все больше пешком — увидев вращающиеся колеса, солнце могло сбиться с толку и не найти дорогу домой. В семьях сплетали новые обереги из лозы и соломы. Вывешенные на дверях, они стерегли от молнии и пожара. Прошлогодние припасы подходили к концу. Но в Канун Святого дня все семьи, и бедные, и богатые, устраивали пир.