Роджер Желязны. Девять принцев АмбераХроники Амбера - 1
1
После целой вечности ожидания кажется, что‑то стало проясняться. Попытался пошевелить пальцами ног – удалось. Я лежал, распластавшись, в больничной постели, обе ноги были в гипсе, но все‑таки это были мои ноги. Я изо всех сил зажмурился, потом открыл глаза – и так три раза. Комната постепенно перестала вращаться вокруг меня. Но где это, черт побери, я нахожусь? Постепенно туман, застилавший мозг, начал рассеиваться, и я кое‑что припомнил. Долгие темные ночи, санитарок и уколы. Каждый раз, как только я начинал приходить в сознание, меня тут же кололи какой‑то гадостью. Так все и было. Да. Именно так. Но сейчас я чувствовал себя вполне прилично. По крайней мере наполовину. И им придется прекратить это их лечение. Придется ли? Может быть, и нет – внезапно пришло на ум. Естественный скептицизм относительно чистоты человеческих намерений прочно укоренился в моем мозгу. Да меня просто перекололи наркотиками, – внезапно сообразил я. По моим ощущениям, никакой особой необходимости в этом не было и не могло быть, но если уж они начали, то с какой стати им останавливаться именно сейчас? Ведь наверняка за это заплачено. Значит – действуй хладнокровно и сделай вид, что ты все еще в дурмане, – подсказал мой внутренний голос, мое второе я, самое худшее, но и более мудрое. Я последовал его совету. Санитарка осторожно заглянула в палату примерно десятью минутами позже и, конечно, я все еще храпел. Дверь тихо закрылась. К этому времени в памяти восстановилось кое‑что из того, что произошло. Я смутно припоминал, что попал в какую‑то аварию. Что произошло потом – было как в тумане, ну, а о том, что было до этого, я вообще не имел ни малейшего представления. Но сперва меня привезли в обычный госпиталь, а потом перевели сюда, это я помнил, но не знал, почему. Однако я чувствовал, что ноги были в полном порядке. По крайней мере, я вполне мог ходить, хотя и не помнил точно, сколько времени прошло с тех пор, как я их сломал. Ну а то, что у меня было два перелома – это помнил. Голова несколько кружилась, но вскоре это прошло, и я поднялся, держась за железный прут изголовья кровати, и сделал свой первый шаг. Полный порядок – ноги меня держат. Итак, теоретически я вполне способен уйти отсюда восвояси. Я вновь добрался до кровати, улегся поудобнее и стал думать. Меня зазнобило, на лбу выступил пот. Во рту отчетливо чувствовался вкус сладкого пудинга… В Дании пахло гнилью… Да, я попал в автокатастрофу, да еще какую… Затем дверь открылась, впустив в комнату луч яркого света из коридора, и сквозь щелки век я увидел сестру со шприцем в руках. Она подошла к постели – широкобедрая бабища, темноволосая и с толстыми руками. Как только она приблизилась, я сел. – Добрый вечер, – сказал я. – Д‑добрый… – ответила она. – Когда я выписываюсь отсюда? – Это надо узнать у доктора. – Узнайте! – Пожалуйста, закатайте рукав. – Нет, благодарю вас. – Но мне надо сделать вам укол. – Нет, не надо. Мне он не нужен. – Боюсь, что доктору виднее. – Вот и пригласите его сюда, и пусть он сам это скажет. А до того я не позволю делать себе никаких уколов. – И все же боюсь, что тут ничего нельзя сделать. У меня точные указания. – Они были и у Эйхмана, а поглядите‑ка только, что с ним сделали. И я медленно покачал головой. – Ах вот как, – сказала она. – Учтите, что мне придется доложить об этом… этом… – Обязательно доложите, – съехидничал я, – и кстати, во время своего доклада не забудьте сказать, что я решил выписаться отсюда завтра утром. |
