Новый управляющий директор, Саймон Риштон, обещал полное обновление всех программ. В качестве первого шага он пустил сериал «Следеридж‑Пит» четыре раза в неделю вместо двух, с двухчасовым повтором по воскресеньям. Скоро должен был появиться «Заколдованный круг», дочерний сериал с теми же персонажами и с участием частного детектива. Он должен был выходить по утрам, пять раз в неделю. Сам Риштон называл этот проект «упрочением достигнутого успеха», критики же говорили, что «публике предлагают прошлогодний снег». Еще он задумал вечернюю передачу «Наши жены», где дамы, красивые и не очень, должны были рассказывать о своей семейной жизни с видеокассет, снятых их дражайшими половинами. Пробные показы вызвали массу положительных отзывов. Здание студии предполагалось продать университету Метрополитан под факультет живописи и дизайна.
Очень удивил меня провал сенсации Теда Блейка. Желтые газеты почти не выказали интереса к заявлениям Мэри Вуд, попросту не восприняв их всерьез. Что же касается центральных газет, то в их редакциях еще помнили фиаско «дневника Гитлера», и когда Тед стал разъезжать по Лондону с совершенно подлинными документами Мэри, у него перед носом захлопывали двери. Рассказывали, что издатель «Санди таймс» собственноручно спустил его с лестницы. В конце концов ему все‑таки удалось продать свою историю в «Санди спорт», где на первой полосе поместили фотографию Мэри в платье с огромным декольте. Главным эффектом публикации стало то, что сенсацию принялись распространять китайские газеты и радио, пока британский посол не выступил с официальным опровержением.
Средства массовой информации словно заключили молчаливое соглашение о том, что скандалов вокруг британской королевской семьи более чем достаточно и истории шестидесятилетней давности никому не нужны. Шансы Теда продать сенсацию Мэри были не больше, чем у «Бургер‑Кинг», если бы они захотели устроить одну из своих точек между двумя «Макдональдсами». Рынок сплетен о королевском доме был насыщен.
Несколько дней газеты пестрели сообщениями о скандале с пособиями ДСО по ложным заявлениям. В парламенте прошли жаркие дебаты о том, кто пытался скрыть тот факт, что сотни строительных рабочих получают двойной доход. Дело не утихало, и я уже начинал опасаться, что будет учреждена специальная комиссия, которая раскроет мою роль в этом деле.
Поэтому в середине февраля я отправился к родителям – сказать отцу, чтобы он избавился от прицепа. Когда я приехал, он наносил на свое детище последние штрихи, Он раскрасил фургон в психоделические цвета, напоминающие полотна Ван Гога. Я вытаращил глаза.
– Все как заказывали, – объяснил он. – Делиз предложила мне выкупить его за весьма приличную сумму. У нее насчет этого фургона большие планы. Думаю, твой друг Кларк не станет возражать, Я как раз собирался позвонить тебе и сообщить об этом. Делиз с матерью собираются проводить в нем по полгода, путешествуя. Она говорит, им необходим контакт с природой, Странные нынче времена!.. Нам с матерью, чтобы восстановить контакт с природой, достаточно выпивать время от времени по стаканчику касторового масла.
Начиная с марта я регулярно виделся с Кэт Хэдлам. Поначалу я был не в восторге от повода для возобновления наших отношений. Она осталась без работы, и знакомства из старой записной книжки не помогали. Сокращая штат студии, «дорогой Саймон» вычеркнул из списков ценных сотрудников и ее.
Безработицу она восприняла довольно тяжело, и я пригласил ее на обед, чтобы поговорить. Она не держала обиды на Риштона, давно уже не ожидая от него ничего, кроме необоснованных претензий.
Ее лицо не показалось мне более привлекательным, чем раньше. Кроме необъятной улыбки у нее имелась еще одна уловка, которую она применяла, когда я находил какую‑нибудь ее реплику типично женской или невежественной: она поджимала подбородок и пыталась изобразить, что краснеет. |