Отряд уходил все глубже в горы. Эросцы временами переглядывались незаметно для прочих: Таир — с печальной усмешкой, Стагир — нетерпеливо прикусив губу. Город Лэн, желанная им цель, остался много южнее. Но мало ли какие дела хотели завершить их спутники вдали от больших дорог!

Однажды утром все спящие повскакали со своих попон и плащей от хлесткого выстрела. Метрах в двадцати от лагеря Стагир с карабином в руке обозревал скальный выступ одной из дальних вершин.

— То был козел или горный баран? — зло осведомилась Та-Эль.

— Если вам будет угодно выпустить мой рукав, я пойду подберу тушу и уже тогда отвечу.

— Нет, теперь ни с места — и все вокруг. Стагир, верните карабин тому, у кого одолжили. Ждем гостей. И чтобы никто из вас не заговаривал с людьми Волчьего Пастыря прежде меня и не противоречил мне. Даже Керт, хоть он почти что здешний!

Позже многим казалось, что она не успела и договорить, как на поляну, бывшую местом их ночлега, изо всех кустов вышли люди в защитных комбинезонах. Увидя столько чужеземцев, они вроде бы опешили, но тотчас же старший из них заговорил:

— Кто из вас убил в заповедном месте?

— Я, Та-Эль Кардинена, — негромкий ее голос прозвучал так веско, что все «лесники» уставились на нее.

Их доман смерил ее неприязненным взглядом.

— За вами по пятам идет из Эдина война, а смерть вы уже сюда принесли… Отдайте свое оружие.

— Вот охотничий нож. Затупился немного от того, что ветки у дороги резала. А больше ничего не имею.

— Я говорю о ваших спутниках.

— Они делу сторона. Боитесь их — не поедут, останутся меня ждать здесь.

— Куда вас везти и зачем?

— К Денгилю, вашему верховному доману. Добрые знакомые разбираются в своих делах сами между собой.

Стагир во время их беседы переводил глаза с одного на другую. Но тут сказал внезапно:

— Простите, Таир-шах. Я буду сопровождать ину Кардинену.

Отстегнул пояс с кархой, сбросил с плеча карабин — еще тот, чужой.

— Везите куда надо.

— Тогда уж поеду с моей иной и я, — сказал Нойи. — Такой я осел уродился.

Трое пленников безнадзорно сидели на круглом камне рядом с деревянной резиденцией владетеля гор. Вокруг кипела своя жизнь: стратены входили и выходили из дома и служб, чистили оружие, выгуливали коней. Женщины чистили обмундирование, в полушутку упражнялись в борьбе. Две из них, постарше иных, подвесили к перекладине освежеванного барашка, чтобы стекла кровь, и вытирали ее остатки чистой тряпицей. Оба взрослых пола были крепкие, моложавые, с отточенной резкостью движений. А вот дети стратенские — самые обыкновенные, только чуть поплотнее общединанской нормы. Собаки — тоже. Несколько валялось на траве; совсем близко к троим прошествовал важный ротвейлер, имея на поводе девочку лет пяти, и царственным жестом поднял заднюю ногу, оросивши их валун.

— Ну почему нельзя ни есть, ни даже пить? Ведь предлагали, — проныл Друг.

— Стагира спроси, он знаток местных обычаев, — ответила Та-Эль. — Может, соизволит ответить.

Стагир отвернулся от них обоих. Пленникам и впрямь приносили полные миски и кружки, с оттенком вежливого презрения ставили рядом, чуть позже уносили нетронутыми. Самого хозяина не было, как говорили, с утра, но ждали с часу на час.

— Стагир, а со мною не захотите побеседовать?

— Пожалуй.

— Что вы специально хотели подогреть страсти тогда, во Дворце, это я вполне понимаю.