|
Несколько попыток оказались неудачными, но в конце концов я заставил себя открыть дверь. Выяснилось, что я живу почти в центральной, хотя и несколько обветшавшей части города, и после усердных поисков я отыскал зоомагазин и купил там столько корма для рыбок, сколько смог унести. И теперь у меня в кармане всегда лежит коробочка с рыбьим кормом, так что как только я вспомню, где живут мои родственники, то в ту же секунду смогу пойти к ним, чтобы покормить рыбок. Ведь я не могу сделать ничего большего, верно? Я уверен, мои родные поймут меня, когда вернутся.
Возвратившись обратно в квартиру, я понял, что, поглощенный мыслями о корме для рыбок, я забыл купить съестных припасов для себя. До сих пор я ел то, что нашел в холодильнике и в буфете, но эта провизия была уже на исходе. Поэтому я заставил себя выйти на улицу снова. Бродя по улицам Будапешта, я понял, что город мне знаком: поблекшее изящество многочисленных старинных зданий с выветрившимися скульптурами на крышах, с обваливающимися балконами, с величественными ветхими колоннами, протянувшимися от фундаментов до крыш. Должно быть, я жил здесь довольно продолжительное время, поскольку могу свободно говорить по-венгерски. Вчера мне пришло в голову, что, даже если я поселился в этом доме сравнительно недавно, соседи все равно должны знать, кто я такой. И снова мне пришлось набраться решимости, чтобы выйти из квартиры, ибо только там я чувствовал себя в безопасности. Но в конце концов я переступил порог и постучал в дверь, находящуюся напротив моей, заранее радуясь тому, что сейчас найдется кто-нибудь из тех, кто помнит меня. Прошло с полминуты, и дверь открыла беременная девушка-подросток. У нее была прелестная кожа кофейного цвета, а в ухе — несколько изящных золотых колец. Одно из ее предплечий украшала татуировка в виде черных кельтских символов, а одну ноздрю пронзал серебряный штифтик. В ее черных прямых волосах хаотично располагались розовые и зеленовато-голубые пряди. Я ожидал, что она узнает меня, — и чувствовал, как улыбаюсь в предвкушении этого момента, — но спустя несколько секунд, в течение которых я стоял молча, она с заметным с акцентом спросила по-венгерски: «Да? Чем я могу вам помочь?» Чем я могу вам помочь? Чем я могу вам помочь? Ошеломленный, я уставился на нее, а моя застывшая улыбка стала, наверное, похожа на гримасу. Мне просто не приходило в голову, что она не узнает меня. — Э-э-э… я живу здесь, — произнес я растерянно, указывая на дверь моей квартиры. — О, вы новый жилец, — сказала она. — Вы въехали на прошлой неделе, да? — Э-э-э… — Я Кейси Марч, — представилась она, протягивая мне руку. — Меня зовут Габриель, — начал я, взяв ее руку, но потом запнулся. Габриель… Как моя фамилия? Как она звучит? Я пытался вспомнить написание слова в той тетрадке. Это была фамилия, звучавшая скорее все-таки по-французски. — Габриель, э-э-э… — С вами все в порядке? — спросила Кейси, и ее взгляд скользнул к кровоподтеку у меня на виске, все еще имевшему отвратительный вид. — Да-да, — быстро ответил я, отпуская ее руку и глядя через плечо на манящую безопасностью дверь моей квартиры. — Да, со мной все нормально. Я вдруг… Я вдруг вспомнил, что должен… что мне надо идти и сделать… кое-что. Прямо сейчас. Извините. Я выпустил ее руку и устремился назад, в безопасную зону своей квартиры, сознавая, что она продолжает пристально смотреть на меня. Такого я совершенно не ожидал. Она должна была знать меня! Живя в соседней квартире, она должна была быть моей знакомой. Как она посмела оказаться… посторонней? Какова цель всего этого? Какова цель? Я живу здесь всего лишь неделю! Конечно, именно поэтому я, наверное, и навешивал полки. |
