Манжет был уже над локтем, и палач сказал:

– Этого достаточно. Поверните руку, чтобы я мог видеть вены.

Маркетт замешкался, но не более чем на секунду.

– Вы чувствуете позыв к сопротивлению?

– Ну а вы как думали. Вы же отнимаете у меня жизнь.

– Я понимаю это настолько, насколько вы понимаете, что здесь находится за черным занавесом. Если вам хочется уйти из жизни в мучениях и под собственные вопли, пожалуйста: давайте прибегнем к этому варианту.

– Я этого не хочу.

Сайдерс взялся за шприц, положив палец на плунжер, и приблизил его к бледной внутренней стороне предплечья Маркетта.

– Держите руку тверже.

В попытке унять дрожь Маркетт схватил себя за запястье и смотрел, как игла с колким пощипыванием входит в вену.

– Доброго пути, брат, – произнес палач и большим пальцем утопил плунжер. Закачав содержимое шприца в организм Маркетта, он аккуратно вынул иглу и отодвинулся на сиденье.

Маркетт сидел, замерев, его ладони лежали на коленях. Он ждал.

Сердце металось.

По бокам сбегали льдистые струйки пота. Никаких ощущений пока не было.

За окном вдоль берега прогуливалась пара на четвертом десятке с двумя маленькими детьми.

Метрах в двадцати на скамейке сидел старик, с блаженным видом покуривая сигару.

В полумиле к берегу невесомо скользил парусник.

Мысленно Маркетт нашептывал имена жены и дочери, а затем его ударило – ощущение такое, будто кто-то подвесил его сердце над скоростной трассой, и тут в него на всем ходу врезалась двадцатиколесная фура.

Ахнув, Маркетт поперхнулся собственным дыханием.

В нем ярилась огненная фурия, изливая в грудную клетку протуберанцы расплавленной лавы. Было смутное сознание, что он бьется в судорогах на переднем сиденье машины и у него неимоверно выпучиваются глаза, а потом все это сникло, и он завалился к двери, последним своим взглядом таращась наружу, туда, где мир мгновенно выцвел и представился черно-белым негативом.

Он не шевелился, не мог двинуться, не мог даже закрыть глаза. «Я умру с открытыми», – просквозила оцепенелая, стынущая мысль, а взгляд напоследок уставился в знакомый профиль Хэнкок-Билдинг, торчащее в пяти милях отсюда. Хотя все это уже ничего не значило.

Родился в Уинстон-Салеме (штат Северная Каролина) в 1961 г., в семье Джеймса и Джанет Томас, вместе с братом-близнецом Орсоном. Отец, работавший на текстильной фабрике, умер в 1973 г. от рака легких, когда Томасу было одиннадцать лет.

Начиная с 1980 года, Томас вместе с братом учился в Аппалачском госуниверситете; в 1984 году окончил бакалавриат по английскому языку. Орсон Томас по неизвестным причинам прекратил обучение еще на первом курсе.

По окончании обучения в 1984 году Томас начал посылать свои рассказы в журналы, публикующие ужасы. Его первый рассказ «Океан боли» был опубликован в декабрьском выпуске «Журнала мистерий Эллери Куин» (1986). В это время Томас уже приступил к работе над своим первым романом «Убийца и его оружие» – повествовании о человеке, научившемся уживаться со своими убийственными инстинктами. Этим романом знаменуется начало сотрудничества Томаса с известным литературным агентом Синтией Мэтис, которая по-прежнему занимается правами на его работы. «Убийца и его оружие» был опубликован в 1988 году. Ошеломительным успех не был, однако книга разошлась тиражом в 100 000 экземпляров в твердой и в 500 000 экземпляров в мягкой обложке – довольно крупный тираж за дебютный роман ужасов, изобилующий детальными сценами насилия.

Второй роман Томаса – «Закат – цвет разбитого сердца» (1990) – был раскритикован и стал коммерческой неудачей.