– Ну извини. По-твоему, я виновата, что меня преследует какой-то психопат?

– Нет, это ты извини, что мне есть до тебя дело.

Он тронулся к двери, но не дойдя, остановился.

– И что, Джек, это так и будет длиться до бесконечности? Если даже Лютера поймают или прихлопнут, то все равно ведь найдется еще одно дело, которое лейтенанту Джек Дэниэлс край как надо раскрыть и довести до конца.

– Фин, мне за это платят. Я сейчас работаю с Гарри. Частным детективом. И у меня это неплохо получается.

– Когда-нибудь тебя это убьет, ты понимаешь? А я не хочу этого видеть.

– Тебя никто не принуждает. Можешь хоть вообще уйти.

Все-таки подловато говорить это тому, кто только что сделал тебе предложение руки и сердца.

– Ого. Интересно, каково оно: чувствовать себя президентом соединенных гадючьих штатов?

Опа.

– Я думала, у нас есть границы, Фин. Красные линии. Ты не просишь меня перестать быть собой. Я не лезу к тебе с просьбами, чтобы ты завязал со своими не вполне законными делишками…

– Ах как мило с твоей стороны. Ну просто очень мило.

– А еще ты не просишь меня о замужестве. Так мы с тобой договаривались. Разве нет?

– Кушай свой сэндвич, – сказал мне Фин и вышел. Поговорили.

Даффи, посмотрев на меня собачьи-грустным взглядом, поплелся за ним.

Несколько секунд я себя ненавидела, а затем подкатилась на кресле к факсу и проворно прочла свиток из страниц, присланных мне агентом по факсу. Ничего кардинально нового я в них не обнаружила, кроме того что Вайолет Кинг жила, по всей видимости, в Пеории, то есть примерно в трех часах езды от меня. Поедая сэндвич, я прикидывала, что лучше – нанести ей персональный визит или ограничиться звонком – когда на тарелке под свиными ребрышками вдруг обнаружилось кольцо с самым крупным из когда-либо виденных мною бриллиантов.

Твою мать…

Я тут же поднялась, понимая, какая я все-таки была стерва, и прошлепала в гостиную как раз в тот момент, когда за окном по дорожке причаливал Гарри Макглэйд, а со двора в своем «Форде» отчаливал Фин, прямо через мой газон.

Я позвонила ему на сотовый, но он не взял трубку. Слезы брызнули быстро и бурно.

Я все еще рыдала, когда в дом, сняв дверь с сигнализации, вошел Макглэйд. Даффи, которого, по всей видимости, не пустили в «Форд», накинулся на него и, цокая когтями, приплясывал, виляя хвостом.

– Что это с Фином? Вид у него кислый. Твоих рук дело?

– Перед тобой… – шмыгнув носом, ответила я, – президент гадюк.

– Да ну. Гадючности в тебе и впрямь последнее время прибавилось. Но я бы не назвал тебя президентом гадюк.

– Спасибо, Гарри.

– Ты скорее властительница вселенной гадюк.

Я прошлепала на кухню и ухватила коробку с салфетками. Пустая.

– Или нет: лучше Годзилла. То есть здоровенная такая гадючина, что топает через города и топчет гадючек помельче.

В поисках салфеток я огляделась и увидела на столешнице Мистера Фрискерса. Он на меня шикнул.

Тогда я утерла себе нос рукавом и повернулась к Макглэйду:

– Слушай, а давай съездим с тобой в Пеорию?

– Ого. Не, мне нельзя. «Тесла» без подзарядки только двести миль потянет.

– Можно на моем поехать.

– А зачем тебе в Пеорию? Там что, какой-то конкурс гадючьей красоты? Хотят выбрать себе королеву в лице тебя?

– Да черт тебя побери, Макглэйд! Хватит уже!

Мистер Фрискерс, похоже, срезонировал с моими чувствами и с грозным шипением метнулся на моего партнера; секунда, и он прицепился к его груди.