|
— Капюшон, в упор бей!!! Лопата каким-то чудом еще успел перезарядить оружие, выстрелил несколько раз и отскочил, уходя с линии атаки. Замешкавшийся Капюшон действительно выпалил в упор — ему больше ничего не оставалось. Кабан поймал широкой грудью всю дробь и, уже умирая, смял бомжа. Каша наконец-то прикончил своего, перекатился, вытаскивая из-за пазухи новый рожок, и тут застучал пулемет. Работы ему оставалось немного: на ногах устоял только один кабан, и тот приволакивающий ногу. — Что ж ты так! — взъярился Лопата на Кашу, даже не интересуясь, что делают пули с последним врагом. — Идешь первым — значит, и смотри вперед! — Он развел руки. — Сорок пять градусов в каждую сторону твои, это если сзади не меньше троих! А с нами Лысый, он же не понимает ничего! — Не ори… Каша подполз к раненому, тронул за руку. Кабан по инерции пронесся дальше, но грудь Капюшона успел пробить копытами в двух местах. — Готов, — сразу сделал вывод Лопата, подхватывая дробовик. — Твой сектор справа, мой слева! Пошли, темнеет уже! Лысый, будь рядом! — А как же он? — растерялся Каша, указывая на труп. — Позаботятся о нем. Вот такие же твари ночью придут и позаботятся или еще какие трупоеды. — Стойте, стойте! — громко зашептал Капюшон, приподнимаясь. — Не бросайте! Изо рта у него текла кровь, но раненый даже попытался встать сам. Лопата, выругавшись, схватил его за воротник и рывком поставил на ноги. — Да ты живучая сволочь! Ладно, может, и оклемаешься, только шевели поршнями, темнеет. — Оклемаюсь! — пообещал Капюшон, сплевывая кровь. — Ребра целы, чую я, он только мясо расковырял… Я живучий, отлежусь ночку и буду как новенький! До дома добрались почти бегом. С третьего этажа виновато улыбался прозевавший атаку Принс, на него Лопата и перенес всю злобу. А Каша тихонько пробрался к своей койке и обнаружил, что Паля преспокойно спит. 3 Ночью Кашу разбудил Сафик. — Иди на третий этаж, твоя очередь караулить. — К пулеметам? — зевнул Каша. — А это… Не видно же ничего! — На слух пали, если кто-то рядом окажется. Хотя нет… — Сафик презрительно сплюнул. — Спать не дашь. Вот что: стреляй, когда Факер и Хорс скажут. Они внизу сидят, а ты чтобы не спал наверху. Понял? — Понял… В зале, напротив входа, сидели на ящиках часовые. Ночью, насколько понимал Каша, никто из дома не выходил, даже к постам. Поднявшись на второй этаж, он проверил Лысого. Спит, рядом хрипло дышит живучий Капюшон. Выше, у пулеметов, сидел Дурень, курил какую-то огромную душистую самокрутку. — Как оно все? — Каша присел рядом на пустой ящик. — Тихо? — Как же, тихо! После выброса-то! — хмыкнул Дурень. — Сам послушай. Ночь жила. Рычание, чей-то далекий вой, цокот копыт по асфальту, повизгивание… Зона не собиралась спать. |
