— Не могу. Вспомнить ее не могу, и забыть никак не получается. Поможешь? — Теперь уже Дэн смотрел на Гальяно так, словно боялся осуждения и насмешек. Кому-нибудь другому и не сказал бы такое никогда.

— Я не знаю. Честное слово, старик, не знаю. У меня и получилось-то только один раз. Случайно, можно сказать, получилось. Он, тот призрак, сам на меня вышел, наверное. Собственно говоря, он не со мной связаться хотел, а с клиенткой моей.

— Может быть, она тоже захочет, — сказал Дэн едва слышно.

Гальяно долго молчал, что-то обдумывал, что-то взвешивал, а потом кивнул.

— Я попробую. Мне только кое-что прикупить нужно. Ну, свечи там, хрустальный шар… Они, может, и не нужны, но в тот раз так было: свечи, шар… Есть в вашей Москве что-то подобное?

— Найдем.

— Тогда попробую, но не обещаю ничего. Не умею я процессом управлять, до сих пор не понимаю, как это работает.

— Ты просто попробуй, — попросил Дэн, залпом допивая свой виски.

Гальяно

Он боялся, что встреча не получится. Одно дело — предаваться воспоминаниям по телефону, и совсем другое — сойтись вот так, лицом к лицу. Хорошо, что опасения оказались напрасными.

Дэн почти не изменился. Та же стать, та же нордическая красота, только не по-юношески хрупкая, а по-мужски основательная, тот же отстраненный взгляд серых глаз. Зачем такому какой-то провинциальный друг? Что у них может быть общего? Припорошенные пеплом, почти забытые воспоминания? А он, дурак, приперся в Москву без приглашения, даже без предварительного звонка, как будто его здесь ждут… Это все из-за Любаши! Из-за ее вероломства и коварства. Потерял голову и чувство собственного достоинства, рванул куда глаза глядят, чтобы только подальше от нее. Фактически сбежал…

Дэн рассматривал его внимательно и удивленно, а закончив осмотр, улыбнулся, и все сразу стало на свои места, исчезли неловкость и неуверенность. Дэн не изменился! Вот он — его друг, практически брат! Человек, к которому можно явиться в любое время дня и ночи — просто так, без приглашения.

Им понадобилась лишь пара бокалов виски, чтобы подойти к той границе, которую ни один из них старался не пересекать в одиночку.

— Ты поможешь мне? — спросил Дэн, глядя Гальяно прямо в глаза. — Ты попробуешь?

Он верил! Верил в то, во что сам Гальяно до сих пор боялся поверить — в его сверхспособности, то ли дар, то ли проклятье, позволяющее приоткрывать двери, которые лучше оставлять закрытыми. А еще Дэн не успокоился. Столько лет прошло, а Ксанка его так и не отпустила. Разве можно хранить верность одной-единственной женщине так долго? Мертвой женщине… И нужно ли? Вот правильный вопрос.

— Я не знаю, как это работает. — Гальяно не хотел давать ложные обещания, не хотел поощрять несбыточные надежды. — Но если ты уверен, я попробую.

— Я уверен, — сказал Дэн, и на лице его застыло отчаянное и одновременно решительное выражение. — Гальяно, я до сих пор не нашел ее могилу…

Он до сих пор не нашел могилу! Господи ты боже мой…

— Ты все еще ее ищешь?

— Да. Уже не так настойчиво, как десять лет назад, но ищу. — Дэн достал из кухонного шкафчика бутылку коньяка, спросил: — Кроме этих твоих магических атрибутов, свечей, хрустального шара, тебе еще что-нибудь нужно?

Гальяно с грустью посмотрел на коньяк, а потом кивнул и сказал:

— Да, мне нужно протрезветь и, наверное, слегка отдохнуть с дороги. Я ночь без сна… — добавил он виновато.

— Да, я понимаю.