Пока за ней не устремились в погоню смертоносные лезвия, девушка метнулась вперёд. Перебравшись через стену, Дорис задержала дыхание, прикидывая расстояние до следующего укрытия. Вдруг раздался голос, который сделал её целеустремлённый взгляд безжизненным, как у покойника:

— Босс, я помогу тебе справиться с твоей подружкой.

Сырая белая пелена скрыла небесную синь, тень смерти подкрадывалась всё ближе к одинокой девушке. Рэй-Гинсей и трое его приспешников — любого из них было для неё более чем достаточно…

— Что случилось с ведьмой, босс? — спросил новый голос.

— Она вышла из игры. Потеряла голову из-за одной хорошенькой пташки.

Низкий рокот всколыхнул туман. Голоса бандитов зазвучали приглушённо из-за душащего их чёрного гнева.

— Я выдавлю ей глаза.

— Я переломаю ей руки и ноги.

— Я оторву ей голову.

— А я позабавлюсь с тем, что останется от её тела, — подытожил Рэй-Гинсей.

Дорис молчала. Она старалась даже не дышать, но головорезы отлично чувствовали присутствие девчонки, парализованной близостью неизбежной смерти. Меж тем молочная пелена поглотила всё вокруг.

Рэй-Гинсей держал наготове клинок-сорокопут. Где-то в тумане, одновременно, без всяких указаний, Голем вытащил мачете, в руке Бурава блеснул тонкий нож, а горб Халы раскололся пополам.

— Итак, приступим…

Ещё миг — и начнётся смертельная атака, но вдруг Рэй-Гинсей замер.

Там что-то есть!

Да, в вихрящемся тумане, в липкой, тревожной дымке, размеренно и неуклонно гложущей людские души, в белёсой сырости, просачивающейся сквозь кожу, угрожая потушить огонь жизни, Рэй-Гинсей ясно ощутил присутствие чего-то иного, нежели его группа и их беспомощная добыча. И этого оказалось достаточно, чтобы остановить даже такого бывалого мерзавца, как главарь разбойников.

Рэй-Гинсей ничего не видел, однако всем телом чувствовал, что нечто уже находится здесь, возле монолита, опрокинутого его молниеносным броском.

Бандит ничего не понимал. Да и откуда ему было знать, что скульптура, стоявшая здесь с незапамятных времён, загораживала вход в подземелье?

Испарения, сгустившиеся вокруг них, поднялись из чёрных глубин.

— Значит, вот он, внешний мир?

Голос, задавший вопрос, вполне мог принадлежать туманному демону. В нём звенело что-то нечеловеческое, так что Рэй-Гинсей и трое его свирепых приспешников, сами того не заметив, нервно сглотнули. Самым же странным было то, что голос принадлежал женщине.

— Здесь так холодно… Внизу было гораздо лучше, — произнесла другая женщина.

Заговорила и третья:

— Надо найти что-то, чтобы наполнить наши желудки… О, тут как раз имеется кое-что. Один, два, три, четыре — всего пятеро.

Рэй-Гинсей вздрогнул, осознав, что трое беседующих отлично видят сквозь туман, ослепивший его банду. Присутствие чего-то жуткого и сверхъестественного мешало ему, он так и не опустил поднятые для броска клинки-сорокопуты — руки больше не слушались хозяина. Бандит мог бы поклясться, что пелена скрывает двух существ, и тем не менее его не покидало ощущение, что одно из них делится натрое!

— Ваши обязанности проводников исполнены. Спускайтесь вниз, — приказал хриплый, но куда более человеческий голос. Однако, хотя он и казался человеческим, присутствие его владельца страшило и обескураживало сильнее, чем присутствие источника странных женских голосов.

— О, ты не можешь… Ох, посмотрите, как он хорош… Он очарователен, прелестен и, должно быть, так сладок…

Заподозрив, что эти тоскливые стоны относятся именно к нему, Рэй-Гинсей похолодел.