Не что произошло, а что, по-вашему, произошло. У Лемберт чуть-чуть отлегло от сердца.

— Мастер Калхейн просил меня встретиться с ним в закутке… в маленьком алькове под лестницей рядом с кухнями. Ночью. Я была перепугана и пошла.

— Дайте запись, — распорядился Кренайа.

Виртуальный квадрат появился вновь. Анна, в той самой ночной рубашке, в которой ее взяли заложницей, выскользнула из своих покоев, прошмыгнула по темному коридору — запись была сделана в инфракрасных лучах. Вниз по лестнице, за угол от кухонь — и в каморку, спрятанную под лестницей: лестничные марши изгибались под необычным углом, словно их встроили или перестроили после того, как было возведено здание и установлена система слежения. Анна опустилась на колени, заползла под лестницу. И исчезла с экранов.

Лемберт ахнула. Заложники из иных эпох находились под постоянным наблюдением. Таков был непреложный закон. Нарушить его не удавалось никому, однако мерзавке Болейн удалось ускользнуть из-под контроля.

— Мастер Калхейн уже ждал меня там, — сообщила Анна тускло. — И… и использовал меня дурным образом.

Зал захлестнул общий шум. Кренайа повысил голос:

— Госпожа Болейн, записи не подтверждают, что мастер Калхейн, как вы его называете, уже ждал вас. Сам он поклялся, что его там не было. Можете ли вы представить доказательства, что говорите правду?

— Да. Два соображения, милорд. Первое: как бы иначе я узнала, что именно в этом потаенном алькове нет шпионящих машин? Не я же возводила этот замок, и не я здесь хозяйка…

Лицо председателя оставалось бесстрастным.

— А второе соображение?

— Я ношу под сердцем дитя мастера Калхейна.

Общее смятение. Кренайа был вынужден опять стукнуть молотком. Когда порядок восстановился, он обратился к Бриллу:

— Вы знали об этом?

— Нет, никоим образом… заложник вправе, согласно конвенции, отказаться от внутриполостных медицинских обследований. Она казалась здоровой…

— Госпожа Болейн, вы немедленно подвергнетесь врачебному осмотру.

Она кивком подтвердила свое согласие, и Лемберт в тот же миг поняла, что мерзавка сказала правду. Анна беременна — а, стало быть, интрига ее светлости потерпела фиаско. Хотя сама Болейн о том пока не подозревает.

Лемберт взвесила новый факт, взвесила объективно и холодно, — вывод напрашивался сам собой и представлялся неоспоримым.

— Откуда мы знаем, — осведомился Кренайа, — что вы не забеременели до того, как стали заложницей?

— Прошел всего месяц с рождения дочери Елизаветы, и у меня была «белоножка». Спросите своих экспертов, способна ли женщина в таком состоянии принимать мужчин. Спросите специалиста по женщинам моего времени, леди Мэри Лемберт.

Все, кто собрался в зале, завертели головами: кого спросить, кого?

— Кого спросить? — не смолчал и Кренайа. К нему наклонился один из помощников, прошептал что-то на ухо. — Хорошо, мы внесем ее имя в список свидетелей.

— Я ношу дитя Майкла Калхейна, — повторила Анна. — Я, которая оказалась не способной подарить королю принца…

Кренайа отозвался почти беспомощно:

— Ваше последнее замечание не имеет отношения к проводимому расследованию, госпожа Болейн.