Он подошел к окну и выглянул наружу. В огороде он увидел Джульет, которая бросала семена в только что вскопанную грядку; он с облегчением вздохнул. За последние пять минут он, наверное, десять раз проверял, здесь ли она. А в комнате ли Шарлотта, которая ползала по полу, забавляясь погремушкой, в которой позвякивали монетки, он проверял в десять раз чаще.

Он снова зашагал от стены к стене, словно обитатель Бедлама, а Шарлотта наблюдала за ним широко раскрытыми голубыми глазами. Заметив это, Гарет остановился.

Что тебя беспокоит? — спрашивали, казалось, эти глаза, так похожие на глаза Чарльза. И он вдруг понял, что ведет себя как настоящий болван. Двое одурманенных наркотиком боксеров и слова, сказанные аптекарем, — это все, что у него имеется, а он уже готов не оставить здесь камня на камне. Выругав себя за излишнюю горячность, он вздохнул и уселся на пол рядом со своей малышкой.

Шарлотта немедленно подползла к нему и радостно вскарабкалась на колени. Само ее присутствие действовало как успокоительный бальзам на его взвинченные нервы, напоминая ему, что если на свете существует такая чистота и невинность, то все не так уж и плохо, хотя за последнее время ему казалось, что в мире господствуют лишь зло и жестокость.

Однако Шарлотте, видимо, требовалось сейчас не только его внимание. Судя по выражению ее личика, она готова была расплакаться.

— Ты проголодалась, малышка Чарли?

Поднявшись на колени, он взял со стола миску с овощным пюре, которое на этот случай собственноручно приготовил некоторое время назад. Шарлотте недавно начали давать каши и овощи, и Гарета это безумно радовало, потому что теперь он тоже мог участвовать в ее кормлении.

Час назад Джульет давала ему подробные наставления, словно двухлетнему ребенку: тщательно перемешай пюре, чтобы не было комочков. И не заставляй ее доедать все, если она не захочет.

Зачерпнув первую ложку, он сразу же понял, что совершил ошибку.

— Пожалуй, следовало размять зеленый горошек с морковкой и не добавлять туда оставшуюся от вчерашнего ужина свеклу, — вслух сказал он себе. Вскоре было трудно сказать, кто из них пострадал больше от этой новой забавы — дочь, у которой свекольного цвета пюре было размазано вокруг рта и испачкало перед нового платьица, только что сшитого Джульет, или ее папа, у которого пальцы и даже колени были тоже испачканы свеклой. Ладно, это все пустяки. Главное, что им обоим было очень весело.

Миска была уже наполовину пуста, когда раздался громкий стук в дверь. Гарет так и подскочил. Это Люсьен. Схватив в охапку малышку, он бросился открывать дверь. На пороге стояли Перри и остальная компания шалопаев.

При виде Гарета с ребенком, измазанных свеклой, Перри широко раскрыл рот от изумления.

— Тысяча чертей! — воскликнул наконец он. — Что ты сделал с ребенком?

Гарет взглянул на Шарлотту и только теперь заметил, как они оба перепачкались. «Ну и ну, — подумал он, — Джульет убьет меня за это!»

Схватив со стола салфетку, он принялся оттирать личико дочери, но безуспешно.

— Проклятие! — выругался он, очень позабавив этим Перри и развеселив остальную компанию.

— Вживаешься в роль папочки, а, Гарет?

— Да, прощайте, беззаботные деньки!

— Он скоро, пожалуй, научится и пеленки менять, а?

— Отстаньте! — сказал Гарет, поняв, что вовсе не соскучился по их ребяческой дурашливости, по их глупым шуточкам, поддразниванию, по выходкам Чилкота, который схватил погремушку Шарлотты и тряс ею возле уха с самым дурацким выражением лица. Гарет схватил его за запястье и сердито отобрал у него погремушку.