– Надевай, чтоб не заболеть. Мне ты нужна здоровая, – произнес он и кивнул куда то под топчан: – Не забудь обуться, земля уже холодная.

Только тут сообразила, что стою босая на земляном полу. Тот час же ощутила, какой он ледяной. Да уж, не месяц май, – горько усмехнулась. Эта поговорка тоже пришла из прошлой жизни.

Мне разрешили оставить собственные кроссовки, чему я несказанно обрадовалась, как кусочку из прошлой жизни. Только они и мамин подарок у меня и остались, больше ничего. И зачем ему только понадобилось превращать меня в пугало огородное? Так думала я, оглядывая свой нелепый наряд, когда Андрей снова покинул дом. На этот раз он не вернулся. Как ни прислушивалась, не могла уловить ни звука со двора. Собрав волю в кулак, рискнула приоткрыть дверь. В следующее мгновение отшатнулась. За дверью меня встретила непроглядная тьма. Хоть глаз коли, ничего не видно. И когда только успело стемнеть? Ведь еще совсем недавно я могла разглядеть часть двора, когда Андрей открывал дверь. Или это я так долго была погружена в себя?

Что же мне теперь делать, и куда он ушел? Только тут я сообразила, что меня не привязали. Совершенно спокойно я могла передвигаться по комнате и не только. Снова рискнула открыть дверь. Посмотрела на небо и не разглядела ни луны, ни звезд. В таком мраке я рискую расстаться с жизнью на первых же шагах по лесу. Поняв, что мысли о побеге придется отложить на светлое время суток, я затушила свечи, весело потрескивающие на столе, и, не раздеваясь, завалилась на топчан. После пережитого потрясения и процедуры очищения души и тела сон сморил меня моментально.

Глава 3

Проснулась я с первыми лучами солнца, что пробились через щели грубо сколоченной двери и ласкали земляной пол, освещая внутренности домика. Какое то время лежала на топчане и прислушивалась к окружающим звукам, пытаясь определить, где может находиться человек, общество которого я теперь буду вынуждена делить. Интересно, провел ли он ночь здесь, со мной в одной комнате? Если да, то где он спал? Ничего, кроме моего собственного топчана, хоть отдаленно напоминающего ложе, я больше не заметила. Да и не могла я так крепко спать, чтобы ничего не слышать. Или могла? Тут я себе не доверяла, потому что ощущала себя еще более странно, чем накануне. Вроде бы это все та же я, какой была двадцать два года. С другой стороны, как ни старалась, не могла вспомнить ночи до этой. Насколько крепкий у меня сон, что мне обычно снится, и часто ли я вижу сны?.. Все скрывала плотная пелена, и это здорово раздражало.

Утро выдалось холодным. Это я сразу поняла, выбравшись из под толстого одеяла. До ужаса захотелось горячего чая, и первым делом я разожгла огонь в очаге и повесила над ним котелок с водой. Попутно размышляла, откуда все это знаю и умею делать. Похоже, я заядлая туристка, другого объяснения не находила.

Исследовав полки в доме, не нашла ничего похожего на заварку. Зато сушеных трав тут было в изобилии. Их я и заварила кипятком, выбирая по запаху, те что приятно будоражили обоняние.

Травяной аромат пробудил аппетит, и я без зазрения совести отведала мяса, которым меня вчера кормил Андрей. Его еще полно оставалось в огромной миске на столе, накрытой куском материи. Голодная смерть мне точно не грозила. Да и задерживаться я тут не планировала. Эта мысль посетила меня, когда дожевывала последний кусок. И чего это я тут расселась? Трапезничаю, как будто только к этому и стремилась всю жизнь. Снова прислушалась к тишине вокруг. Если Андрей и находится где то поблизости, то, наверное, крепко спит. А это значит, что нужно тикать отсюда.

Допив последний глоток вкуснющего чая собственного приготовления, я застегнула до верху кофту, перевязала ее веревкой, чтобы было еще теплее, и решительно распахнула дверь. В первый момент замерла на пороге, разглядывая темнеющий лес, который начинался сразу за огороженной невысоким забором территорией.