Она вонзилась Александре между лопаток.

Плющ жадно закопошился у ее ног.

Одинокая капля крови упала с раны, нанесенной стрелой, и разбилась о лист плюща. Кинжал выпал из пальцев вдовы, и вслед за этой каплей она сама рухнула прямо в нетерпеливый плющ, сверкающий зелеными языками. Густой ковер волной ринулся вперед, в несколько коротких мгновений поглотив ее длинное тело.

Мак, висящий высоко над землей в колючей колыбели еловых лап, заливался плачем. Плющ вокруг Прю зашевелился, по-прежнему крепко держа ее своими тонкими отростками. Девочка закричала, испугавшись, что плющ собирается поглотить ее следом.

С дальнего конца площадки Ифигения крикнула Брендану:

— Король разбойников, ты накормил плющ! Он насытился самой губернаторшей! Теперь ты им повелеваешь. Прикажи ему уснуть!

На изможденном лице Брендана промелькнуло понимание. Прю видела, как в его глазах полыхнула мысль: он стал хозяином самой могущественной силы во всем лесу. Но стоило королю это осознать, как он разомкнул окровавленные губы и отдал короткий приказ:

— Спи.

Плющ сразу же прекратил свое пульсирующее шевеление и спокойно опустился на землю, подрагивая бессчетными листьями, словно засыпающий человек ресницами. В одно мгновение поляна полностью замерла. Побеги вокруг запястий и ног Прю выпустили ее из своей цепкой хватки, и она, разорвав их, быстро освободилась от оков. Разбойничий король, будто послушавшись собственного приказа, кулем рухнул на землю, со стуком обронив лук на каменные ступени.

Ифигения подняла руку над головой в просящем жесте, и высокая ель осторожно спустила Мака по ветвям, словно многорукий жонглер. Когда ноша достигла самого низа, ветка снова протянулась через площадку и мягко положила ребенка на колени сестре.

Прю обняла брата и крепко прижала его к груди.

— Мак! — воскликнула она. — Больше я тебя не отпущу!

Малыш, узнав родной голос, перестал рыдать и посмотрел на нее.

— Пю-у-у-у! — сказал он наконец.

Заливаясь слезами, Прю кинулась целовать пухлое личико. Мак радостно агукал в ее объятиях.

Тишина продолжалась недолго; с дальнего конца поляны раздался громкий стон.

— Брендан! — вскрикнула девочка, вспомнив о своем друге, и бегом бросилась к нему, распростертому на верхних ступенях каменной лестницы. Повязка из листьев отошла, и видно было, что от усилий и выстрела рана снова открылась. Веки Брендана были опущены, но Прю видела, как зрачки мечутся под ними, будто он отчаянно ищет что-то во тьме беспамятства.

— Помогите! — закричала она. — Кто-нибудь, помогите королю!

Могучий водоворот серых и коричневых птиц взвился над средним ярусом храма, который был усеян разбросанным оружием и телами павших воинов. Выжившие разбойники, фермеры и бесконечный поток птиц продолжали преследовать остатки армии койотов, которая отступала, разбитая наголову. Койоты опускались на четыре лапы, чтобы было быстрее удирать, срывая на ходу неудобную военную форму. Южный гребень до сих пор тлел от пушечного залпа, и над разрушенным городом висело огромное облако дыма. Прю услышала чьи-то шаги; это была старейшина мистиков.

— Дай мне взглянуть, — спокойно сказала она. Опустившись на колени возле Брендана, Ифигения осмотрела рану под повязкой. — Хм, — выдохнула она. — Рана глубокая, крови потеряно много… есть опасность заражения. — Женщина приподняла короля за плечо и посмотрела на спину. — Прошла насквозь… но удачно. Это хорошо. Сейчас. — Она протянула руку и, оторвав длинную полосу ткани от своего рукава, принялась перевязывать рану. Боль от прикосновений заставила Брендана очнуться — покрасневшие глаза распахнулись. Он схватился было за плечо, но Ифигения удержала его.