| Возможно, эта старая женщина тем и прославится (и это — ее женская судьба!), что ее будут знать только частным образом, благодаря специализированным личным коллекциям. А в публичном академическом мнении она останется навсегда лишь невнятным бормотанием (хрюканьем?). Ученики вот уже много лет протягивают ей руки, чтобы она наматывала на них свою грязную пряжу. Она перематывает на них свою персональную компостную кучу (и это тоже чисто по-женски), сияющую в вечернем свете. Снаружи природа, удачный ее вариант, такую называют родиной, если кто-нибудь в ней поселится. Она некогда и философа поучала, эта великая учительница. Философ тогда правильно ее понял и слепил из этого твердые сырные круги: о природе и культуре. В конце жизни он в основном жил на вилле в Кюбе, где он на каждом шагу неотвратимо натыкался на природу. Каждая прогулка: ты буквально вбегаешь в нее, ты невольно встречаешься с этой особой формой произвола — природой. Шляпу долой перед этой родиной, холеной, каким тогда еще оставался Земмеринг, когда гадючье племя благородных господ сваливало туда свой навоз. Пейзажу в любом случае приходится ориентироваться на нас, то есть по нашей одежке протягивать ножки. А посреди всего этого — опухоль, которую только люди своими выделениями могут заставить расти: и это уже культура! Старая женщина хотела бы знать, из какого сосуда философ разливал свои мысли по маленьким ведеркам. Она искоса поглядывает на собственную неисчерпаемость. В этой своей функции женщина может обозвать себя катализатором, который сам себя не меняет, но способен далеко вокруг все изничтожить до такой степени, что даже атмосферное давление упадет — это своенравное настроение природы (с искусством опять-таки и температура воздуха очень связана). Внимательно следите, пожалуйста, за бичом погоды, особенно в отпускное время, — я имею в виду, будьте бдительны! За такими вот подстрекательницами (как эта женщина), которые бездумно шагают по отрогам гор. Их губы растянуты в глупой улыбке. Философ ноги об нее вытирал. Он повсюду подстерегал ее, обрушиваясь как снег на голову. А она и сегодня думает, что без ее участия ни одна его мысль не выстрелила бы в цель. При этом она была в лучшем случае повитухой, но никак не матерью уродов. Женское недоразумение, которое часто встречается (относительно личного вклада в пожизненное обеспечение глупого акта рождения). Вот так женщина зачастую выходит из игры. А наша женщина надеется, что это по его вине она сегодня не так знаменита, как он. И это тоже очень по-женски: быть меньше! Повсюду это уже состарившаяся судьба. Так или иначе, она превратилась даже в любимое занятие философа, один напрягается этим способом, другой — по-другому. С помощью шнуровок и перетяжек собственной конструкции он принялся шлифовать ее, поправлять этот неотесанный бриллиант, который он лично выломал из скалы. Всякий мужчина по крайней мере раз в жизни пытается затянуть потуже шнурок на своем подарке. Он окунул ее по привычке в сплошную сеть крепежных веревочек, чтобы она не убежала. Свою роль при этом сыграла также погода. С каким остроумием было инсценировано все это событие, оцените! Возлюбленный намеренно принялся проверять ее знания в самых изощренных областях, только куда же подевались все эти знания? Наверное, дремлют где-нибудь. Да кто из нас может с уверенностью утверждать, что знает всё? Иначе говоря: кое-кто из людей во сне знает то, что он никогда в жизни не изучал. Вот такие возбуждаемые сном знания и обнаружил возмущенный философ! Скоро вилла в Кюбе наполнилась инструментами для пыток, изобретенными самим философом, а также заказанными за границей (да, существует такая тайная, таинственная торговля по почте!), присылаемыми по частям, но затем из этих частей можно было собрать целое. Он купил для нее такое красивое специальное белье. Было бы несправедливо представлять себе это белье на ее нынешнем теле, но ведь и тогда ей было уже за пятьдесят! Одна может себе такое позволить, другая нет, все зависит от фигуры. |
