Через пару минут Олеся взяла свою банку и жестом предупредила желание продавщицы вернуть сдачу.

— Оставьте, — махнула она рукой, — спасибо.

Татьяны под дубами не было видно. «Свернула куда-нибудь», — подумала Олеся и принялась ждать. Ей очень хотелось растерзать пепси-колу, пока она снова не нагрелась, но Олеся мужественно изнемогала от жажды, помня о подруге. И тут девушка вздрогнула от неожиданности: знакомый вой джипа, панический и страстный, взрезал умиротворенную тишину парка. Олеся рванула обратно к кафе, вытаскивая на бегу из карманчика шорт брелок с ключами.

Железный обруч на лбу немного ослабил хватку, и Таня со стоном вздохнула. Автомобиль мчался по шоссе, справа и слева высились сосны и мелькали время от времени рекламные щиты. Рядом с Таней, в корзине, улыбался Валерка и держал себя руками за пальцы на ногах. Он ждал ответной улыбки, но от страха, испуга и боли у Тани не было на нее сил.

«Неужели это происходит со мной? — подумала она. — Зачем? Кто он? Как это все случилось? Что он с нами сделает? Маньяк? Садист, убийца? Боже, как болит голова!» Таня положила руку на пузо Валерке, и тот довольно агукнул. Стриженый затылок похитителя виднелся впереди, за высокой спинкой сиденья.

— Куда вы нас везете? Что вам надо? — срывающимся голосом спросила Татьяна. Она много раз мысленно представляла, что бы она сделала в той или иной экстремальной ситуации, и сейчас поняла, что ничего бы героического она не сделала. Таня сидела около корзины вся в липком киселе страха и заторможенности, с трудом ворочая мысли, словно каменные глыбы. Больше чем за себя, она боялась за ребенка, но ничего, ничего не могла придумать для его спасения. «Что с нами будет?»

— Оклемалась? — спросил водитель, пытаясь в зеркале заднего вида поймать Танин взгляд. — Извини, что я тебя так. Пришлось.

Голос у похитителя, как ни странно, был даже приятный.

— Что вам надо? — нервно повторила Таня. Валерка, уловив незнакомые ему панические интонации, забеспокоился, завозился.

— Прокатимся в одно место, — успокоил мужчина. — Не волнуйся попусту.

— Кто вы?

— Это не имеет значения.

— Что вы хотите?

— Я сказал, что мы прокатимся кой-куда.

— Зачем? Отпустите нас. Кто вы? Однообразные вопросы Татьяны, очевидно, утомили незнакомца.

— Слушай, милая, заткнись, — грубо прервал он изящный диалог. — Сиди там и помалкивай. И не вздумай выкаблучиваться. Заморышу шею сверну.

Валерка, должно быть, обиделся на несправедливое название и завопил без вступления, гневно, звонко, оглушающе. У него из глаз брызнули слезы, и Таня заплакала тоже. Похититель несколько мгновений молчал, позволяя своему раздражению обрести конкретные очертания, потом, с трудом сдерживая ярость, сказал сквозь зубы:

— Прекратите истерику, блин! Олеся, уйми ребенка!

«Олеся»! Таня вмиг замолчала. Он принял ее за Олесю. Значит, это не просто выверт маньяка, схватившего в парке первую попавшуюся на глаза жертву. Значит, он хотел украсть именно Олесю с ребенком. Значит, ему это кто-то поручил? Но она не Олеся. Значит, она ему не нужна. Не нужна. Валерка нужен и Олеся, а она не нужна. Но не выпустит же он ее сейчас, если она объявит ему, что ее зовут Татьяна? Скорее убьет, как ненужного свидетеля… Таня замерла в неподвижности. Валерка, не встречая поддержки, тоже умолк и заинтересованно занялся ремнем от корзины.

Вадим не ожидал такого моментального исполнения своей просьбы. Он уже практически смирился с мыслью, что придется слушать вопли до самого окончания поездки. Он оторвал взгляд от дороги и с удивлением заглянул в просвет между сиденьями.