А она уже продиралась, через лес, шумно дыша и стремительно удаляясь от поверженного противника. Вадим резво подскочил, но дьявольская боль в колене, острая и обжигающая, как раскаленная игла, заставила его умерить прыть. Сделав несколько мучительных шагов, он понял, что проклятой девчонки ему все равно не догнать, и повернул в сторону брошенного автомобиля.
— Ребенок! — напомнила Олеся уже сама себе, а не парням. После бутылки шампанского приключение казалось ей не столь диким и ужасным, как раньше. Гена дружественно обнимал ее за плечи, Федя подбирался к границе города, а в сумке ждали своей очереди нераспечатанные бутылки.
«Ладно, — подумала Олеся, с трудом заставляя себя не спать. Глаза почему-то закрывались сами собой. — Танюша ведь не бросит Валерку? Конечно нет! Что же я так беспокоюсь! Ну, немножко подождет! А я скоро вернусь. Они вернут меня обратно. Не звери ведь, обычные парни. Только немного пьяные».
— Давай еще по одной, — промямлил Гена. Олеся уже без воплей приняла из его рук очередную бутылку. Ледяное пенное шампанское было чудесно, Олеся впервые в жизни пила его прямо из горлышка.
— А мне? — спросил Федя и протянул руку. Олеся вставила в раскрытую квадратную ладонь свою бутыль.
— Кофтулька у тебя — опупеть, — прошамкал Гена, склоняя голову на Олесино плечо. — Все равно что нет. Тоже муж-полковник подарил? Смелый мужчина. Уважаю его.
Олеся попыталась придержать голову Геннадия, которая моталась из стороны в сторону, но безрезультатно.
— Не падай! — разозлилась она. — Не падай, болван! Я сама сейчас упаду.
Олеся взяла руку Гены и минуту в недоумении смотрела на его часы, пытаясь сообразить, что значит, когда большая стрелка находится около двенадцати, а маленькая — на четырех. «О, — поняла она наконец, — четыре! Скоро кормить Валерку! А я все еще неизвестно где!»
Олеся хихикнула, удивляясь факту, что она умудрилась так ловко бросить ничего не подозревающую Таню с малышом в парке. Она была основательно пьяна.
Двухэтажное здание поста ГАИ на выезде из города заполнилось тихим гудением кондиционеров. Сержант дорожно-патрульной службы Павел Кайтуков с сожалением выполз на улицу, огляделся и запоздало схватился за полосатый, как хвост енота, жезл: стремительный джип, игнорируя знак «стоп», промчался мимо.
— Не дергайся, — спокойно остановил Пашу коллега, старшина Смоляков. Пусть себе едет.
— Знакомая тачка, что ли?
— Знакомая, — кивнул Смоляков, зевая и отгоняя муху. — Дочка мэра.
— А-а… И часто она так носится на своем джипе?
— Не часто. Но номер я запомнил.
— Останавливал?
— Один раз. Ремень не пристегнула.
— Ну и как она? Молодая?
— Молодая, — согласился Смоляков, почесывая живот. — Даже очень. Лет шестнадцать.
— Да ну! Свеженькая такая! — восхитился Паша.
— А по правам — двадцать два выходит.
— Э-э… Ну, не очень свеженькая. Секонд-хэнд.
— Дурак ты. Самый сок.
— Симпатичная?
— Да… — сказал Смоляков, подумав. — Вообще кукла.
— Все-таки надо было догнать и остановить, — с сожалением вздохнул Паша. — Остановить и осмотреть.
— И не лень тебе по такой жаре суетиться?
— И оштрафовать.
— Приключений ищешь? — усмехнулся Смоляков. — Так вон мотоцикл, догоняй. |