— Представь себе, да, — брюзгливо съязвил он. — Это что-то меняет?

— Да нет. — Ковалёв воочию представил, как она пожимает плечами. — Если бы не проснулся, я бы тебя разбудила.

— Спасибо за откровенность. Случилось что?

— Ну, в общем-то, да. Ты не мог бы зайти?

— Через час, — сердито буркнул адмирал, прикинув, что за это время он успеет и посетить спортзал, чтобы хоть немного согнать жирок, и сполоснуться после тренировки.

— Идёт.

— Кто идёт? Где идёт?

Дайяна с полминуты молчала, переваривая услышанное, прежде чем поняла, что в очередной раз стала жертвой специфического адмиральского чувства юмора. Ковалёв вообще обожал вот так, не слишком изобретательно играть словами, особенно когда собеседник, как сейчас, пользовался русскими оборотами речи. Потом раздался её обиженный голос:

— Адмирал, а вам не кажется, что с дамой можно и повежливее?

— Мне никогда ничего не кажется. Я или уверен, или не болтаю, — фыркнул Ковалёв и выключил связь.

Ровно через час сбросивший почти пять килограммов и, несмотря на измождённое лицо, похудевший и помолодевший адмирал деликатно позвонил в дверь каюты Дайяны. Девушка занимала на базе самые роскошные апартаменты — пять комнат. Она любила простор. Впрочем, ни у кого эта маленькая слабость протестов не вызывала, Дайяну любили, и она беззастенчиво этим пользовалась, правда, надо отдать ей должное, только в мелочах. Единственно, на чём все дружно тогда настояли, так это на том, чтобы апартаменты эти были расположены во внутренней, самой защищённой части базы, в её старом, но отлично бронированном ядре. Протесты девушки, что там нет иллюминаторов, были столь же дружно проигнорированы, и Дайяне пришлось смириться.

Ковалёву было проще, он космические станции не слишком жаловал и потому предпочитал держать свой флаг на «Громовой звезде». Или на планете расположиться на худой конец, но последнее ему тоже не слишком нравилось. Всё-таки, несмотря на то что он был теперь имперским адмиралом, восприятие его осталось чисто земным, и, как многие жители слабо развитых в плане космических перелётов планет, в чужих мирах он чувствовал некоторый дискомфорт. На корабле, который фактически стал его вторым домом, никакого дискомфорта не ощущалось, а вот на чужой планете и под чужим солнцем накатывало чувство какой-то незащищённости. То есть побывать на другой планете — пожалуйста, без проблем, но жить там сколь-либо продолжительное время как-то не тянуло. Впрочем, возможно, он был в этом плане не одинок, во всяком случае как иначе объяснить тот факт, что возможность размещения командного центра на планете даже не рассматривалась? Все, не сговариваясь, решили, что орбитальная крепость, пусть даже и бывшая, надёжнее, и теперь основной центр управления возрождаемой империи был именно здесь. Правда, Ковалёв бывал на станции нечасто, но сейчас, вернувшись из похода, он именно на центральной базе и прохлаждался, а его флагман, пришвартованный здесь же, проходил текущий ремонт, в то время как команда его отрывалась на планете. Ну, там всё было как положено — развлечения, спиртное рекой, девочки… В принципе то, что нужно вернувшемуся из похода солдату.

Адмирал, кстати, сразу после прибытия тоже прогулялся на планету, инкогнито, конечно, — не пристало официальному лицу, можно сказать, второму (хе-хе, наивные) человеку в империи отрываться, как какому-то рядовому.