Но всё потом, потом. Сейчас пока ещё не время действовать, сейчас надо доказывать свою лояльность. Мало ли, что они не знают, кто он, считают его своим, — они не дураки. Наверняка есть своя контрразведка и свои палачи, которые должны избавляться от скрытых врагов. Никто о них не слышал, но ведь не может быть того, чтобы они не предусмотрели возможность предательства. Шерр — идеалист, фанатик и теоретик, но русские… Подозрительность у них в крови, она не мешает им быть наивными, но стукачи наверняка есть… Странное сочетание…

Однако его мысли были прерваны. Линкор несколько раз чуть заметно колыхнулся — отдача от орудийных залпов чувствовалась, несмотря на чудовищную массу. Минуту спустя на экране тактического компьютера вспыхнул приказ, а ещё через пять минут он уже сидел в кресле десантного бота среди таких же, как он, солдат, напоминающих металлические статуи. Последним вошёл Ковалёв, сел в пилотское кресло и преувеличенно спокойным голосом сказал:

— Ну что, мужики, поехали.

Глава 9

«Похоже, злость станет для меня нормой», — думал Ковалёв, усердно улыбаясь. С каждой секундой это давалось ему всё труднее, и, наверное, скоро гримасу на его лице перестанут принимать за улыбку и начнут видеть как оскал, но пока что он держался. Политика, мать её за ногу, для серьёзного разговора ещё не время. Приходится старательно улыбаться этим придуркам, одетым в какое-то подобие тог а-ля античность и изображающих из себя то ли римских сенаторов на отдыхе, то ли греческих педиков. А может, и то и другое вместе. Ковалёву было уже плевать — шок первых минут разговора прошёл, и на него накатила холодная ярость, не затмевающая сознание, а, напротив, заставляющая быстро и чётко принимать решения. И решение должно было быть максимально жёстким, даже жестоким, иные к данной ситуации и к данным людям не подходили в принципе. Да и вообще, подобные решения свойственны любому солдату любой империи, ибо ЕЖИ ЕДЯТ МЯСО!!!

А ведь как всё хорошо начиналось. Имперская эскадра вломилась в систему и сотворила там примерно то, что делает слон в посудной лавке. Впрочем, для этого не требовалось ни ума, ни фантазии — противник был как раз того уровня, чтобы без лишнего риска обкатать экипажи в условиях, приближённых к боевым, а заодно потренироваться в стрельбе по тарелочкам. Собственно, стрельба по тарелочкам была в данном случае не совсем метафорой — часть кораблей противника имела характерную дисковидную форму. Шерр рассказал, а компьютер линкора подтвердил, что лет за триста до развала империи одно время была мода на строительство таких кораблей. Страшно было даже представить, из какой седой древности или, скорее, с какого набитого устаревшей и списанной техникой корабельного кладбища выплыли эти мелкие монстры. Мелкие потому, что самый большой из дисков был по размерами меньше эсминца и вряд ли мог оказаться серьёзным противником. Так в принципе и вышло. И сражение напоминало даже не избиение младенцев, а падение гири на стеклянный аквариум. В смысле «бам-м — и вдребезги». И рыбки на полу…

Когда абордажная группа притащила на флагманский линкор командира подбитого корабля, аж целого крейсера по классификации его бывших хозяев, все были самую малость, совсем чуть-чуть, удивлены. От экипажа столь свирепо сражавшегося корабля ожидали если и не попытки взорвать корабль вместе с абордажной группой, то хотя бы засады с целью взять заложников. Взрыв корабля, впрочем, был невозможен физически — сразу после того, как имперские корабли приблизились, а защитное поле «Адмирала Крузенауцера», как назывался корабль противника, исчезло, «Удар» немедленно накрыл его полем подавления. Теперь никакая ядерная или термоядерная реакция на корабле была невозможна в принципе, а обычной взрывчаткой такую громадину подорвать было, мягко говоря, затруднительно.