Постепенно Хусейн разочаровался в израильском руководстве. Так, премьер-министр Биньямин Нетаньяху, по мнению монарха, вообще не интересовался миротворчеством и сам искал конфликтов. Осенью 1997 года Нетаньяху поручил «Моссаду» устранить Халеда Машаля — главу иорданского отделения ХАМАС. В Аммане агенты «Моссада» впрыснули Машалю в ухо яд — но Хусейн спас ему жизнь, потребовав от Израиля противоядие. ХАМАС конкурировал с ООП, и король — хорошо помнивший «Черный сентябрь» (1970) — питал жгучую неприязнь к ООП и Ясиру Арафату.

Израилю пришлось выполнить еще одно требование иорданских властей — освободить 20 палестинских боевиков, в том числе шейха Ахмеда Исмаила Ясина. Шейх — духовный лидер ХАМАС — закончил бы свои дни в израильской тюрьме, если бы «Моссад» не провалил операцию в Аммане. За годы тюремного заключения Ясин приобрел огромный авторитет в арабском мире. Хусейн хотел завоевать доверие иорданских исламистов — поэтому задержанных еврейских разведчиков обменяли на палестинских радикалов.

Невзирая на разногласия, Хусейн вызывал у израильтян искренние симпатии. В январе 1997 года благодаря его вмешательству Нетаньяху и Арафат подписали Хевронские соглашения. В октябре 1998 года монарх исполнял функции посредника на израильско-палестинских переговорах в США, несмотря на онкологическое заболевание. В последние годы жизни Хашимит пользовался в Израиле такой же популярностью, как и в Иордании, — если не большей.

В июле 1998 года король улетел в США на медицинское обследование. Врачи диагностировали рецидив онкопатологии — и Хусейн остался в американской клинике, чтобы пройти курс лечения. Иорданией несколько месяцев управлял его брат — наследный принц Хасан. Ранее монарх назначил преемником своего годовалого сына Абдаллу — но затем передал титул кронпринца Хасану. На короля часто совершались покушения, и он не хотел, чтобы в случае его гибели период регенства затянулся надолго — до достижения Абдаллой совершеннолетия. Хусейн не собирался навязывать Абдалле то положение, в котором оказался Фейсал II, и не желал, чтобы кто-либо взял на себя роль Абд аль-Илаха.

Весной 1965 года Хусейн определил новый порядок правопреемства. Хасан объявлялся кронпринцем, а его потомки — дальнейшими наследниками престола. При этом у монарха уже было два сына — Абдалла и Фейсал, рожденные в браке с Антуанеттой Гардинер (принцессой Муной). Но Хусейн подозревал, что иорданская верхушка не примет правителя, в чьих жилах течет английская кровь. Он боялся повторения иракского сценария (1958), когда династия была свергнута. Иорданские Хашимиты должны были удержаться у власти, несмотря ни на что.

Хусейн и Хасан прекрасно дополняли друг друга. Первый славился храбростью и любовными похождениями. Второй предпочитал тишину и семейный уют. Иногда король вовлекал брата в политику — но кронпринц не стремился к власти. Он интересовался инновационными технологиями, покровительствовал бизнесменам, финансировал образование и науку.

Позиция Хасана как наследника казалась непоколебимой, пока не подросли дети Хусейна: Абдалла и Фейсал — от брака с Муной, Али — от брака с Алией и, наконец, Хамза и Хашим — от брака с Нур. Политологи считали, что в итоге власть перейдет к Али — первому полнокровному по арабской линии сыну короля. Впрочем, у Хамзы тоже были все шансы занять трон: Нур — последняя жена монарха — мечтала видеть своего первенца главой государства. В 1992 году, когда Хусейну впервые диагностировали рак, вопрос о престолонаследии стал ребром. У Али и Хамзы появились серьезные конкуренты. Абдалла и Фейсал, на которых раньше не обращали внимания при дворе, делали блестящую военную карьеру. К тому же, Рашиду — сыну кронпринца Хасана — исполнилось 18 лет.

На первый взгляд, Хусейн не собирался лишать брата титула преемника.