Изменить размер шрифта - +
Наутро ПСМО ворвались в Низву — по легенде, столица пала после того, как Митчелл один раз выстрелил из пистолета в воздух. Сулейман ибн Химьяр был арестован и сослан в свою фамильную деревню Тануф. Сопротивлялся лишь Рустак — хорошо укрепленный город, где Талиб и его соратники продержались четыре дня. Но уже 18 декабря они сдались — лишь Талиб бежал в Саудию.

Победитель — Саид бен Таймур — денонсировал Сибский договор и официально присовокупил Центральный Оман к своим владениям. В Низве обосновался султанский наместник. Сам султан выслушал клятвы верности от местных шейхов — и удалился восвояси. Он не хотел строить централизованное государство. Вместо того, чтобы уволить чиновников имамата, Саид стал покровительствовать им. Администраторы и племенные вожди просто получили нового хозяина — но их жизнь абсолютно не изменилась. Монарх помнил, что всего три года назад британцы запретили ему штурмовать Бурайми — и, значит, им нельзя доверять. Султан окончательно утратил веру в себя, но пытался скрыть это, апеллируя к заботе о подданных. Он часто говорил английским советникам: «Если у маленьких правителей Омана все в порядке, то и с Оманом все хорошо».

Кроме того, децентрализация позволяла Саиду заниматься любимым делом — экономить. С годами его скупость проявлялась все более отчетливо. Однако у шейхов не было ни ресурсов, ни желания развивать регионы. Единственное важное событие в Центральном Омане — строительство дороги в Фархуд — объяснялось деятельностью «Petroleum Development Oman». Местные жители нанимались к британцам, бурили нефтяные скважины и немного зарабатывали — но прочие оманцы могли неделями не видеть денег. Экономические и социальные проблемы 1950-х годов породят мятежи 1960-х годов, а Война Зеленой горы — войну в Дофаре.

Между тем враги Саида жаждали воскресить суверенный имамат. Представитель несуществующего государства был назначен в ЛАГ. В Каире открылось посольство имамата — оно поддерживало связь с Галибом, который остался в Омане и замышлял бунт. Его брат Талиб, поселившийся в Саудии, тренировал солдат Армии освобождения Омана (АОО). Бойцов рекрутировали из быстрорастущей оманской диаспоры. Ее члены уезжали на заработки в другие страны Залива, которые — в отличие от Омана — преображались благодаря нефтяным доходам. Планировалось, что мятежники улучат момент, когда недовольство султаном достигнет пика, — и Талиб во главе АОО нападет на Оман, а опальный имам Галиб поднимет восстание внутри страны.

Дипломатическая ситуация благоприятствовала заговорщикам. Летом 1956 года Насер национализировал Суэцкий канал. Великобритания ответила военной интервенцией — и этот шаг не снискал одобрения в мире, который из колониального превращался в постколониальный. Сторонники имамата в Каире называли султана Саида пособником колониализма, отрицающим суверенитет Центрального Омана. При этом в египетской столице располагалась штаб-квартира ЛАГ, а сама Лига имела статус наблюдателя при ООН. Такая комбинация создавала у международной общественности впечатление, будто англичане стремятся расширить свои колониальные владения, а не избавиться от них.

В 1956 году случился первый инцидент, свидетельствующий о хрупкости султанской власти. Шейх Ибрагим ибн Иса из Эш-Шаркии (провинции на северо-востоке страны) потребовал от Саида назначить его наместником в город Хирт в Центральном Омане — поближе к британским нефтеразработкам. Интересно, что демарш Ибрагима совпал с моментом, когда Талиб намеревался вернуться по морю в Оман. Но лодку Талиба выбросило на песчаную косу близ саудовского порта Рас-Танура, и бунт пришлось отложить. Обескураженный Ибрагим сам отправился в Маскат и сдался султану. Единственное, о чем он просил, — это начисто позабыть о его претензиях на Хирт. Незадачливого мятежника посадили в тюрьму, где он провел почти четверть века — пока не освободился по амнистии в 1970 году.

Быстрый переход