Соседи словно забыли о существовании Ставерли. Ни разу после смерти родителей Тилу не пригласили на обед и никто не посетил их поместье.

– А зачем я им нужна? – спрашивала она. – К чему им приглашать меня? Да и если бы получила приглашение, в чем бы я пошла?

Ответов на эти вопросы не было. Она говорила вслух с Кингфишером, потому что рядом был только он, и ей казалось, будто старый конь понимает, о чем она говорит ему. Он кивнул головой и повел ушами.

Тила обняла его шею руками и прошептала:

– Если б ты был волшебной лошадью, то обязательно мне помог, но ты просто мой любимый старичок, и я обожаю тебя!

Жаль, что она уже каталась сегодня утром и не сможет снова уехать в лес, – Кингфишер устал.

Тила направилась в сад. Цветов не было, и прошлогодние листья шелестели под ногами. Но кусты сирени и миндальные деревья начинали цвести, тонкий аромат витал вокруг.

Кингфишер шел за Тилой как верный пес, изредка фыркая. А девушка поверяла ему свои мысли и переживания. Она провела коня по саду в стойло и вернулась в дом.

Уже у входа ей показалось, будто изнутри доносится чей-то голос. Кто бы это мог быть? Коблинс в такое время вряд ли на ногах. После обеда он всегда храпит в кресле на кухне. Сгорая от любопытства, Тила вбежала в гостиную. Возглас радости вырвался у нее, когда она увидела стоявшего там человека.

Роби!

За ним в открытую дверь она, к своему удивлению, заметила дорогую коляску, запряженную породистыми лошадьми. Она кинулась к брату и, крепко обняв его, спрятала лицо у него на груди.

– Роби! Роби! Ты приехал! Как замечательно!

– Я знал, что ты обрадуешься мне, – засмеялся Роби. – Как твои дела?

– Все было ужасно, пока я не увидела тебя! – улыбнулась Тила. – Почему ты приехал? Что случилось?

– У меня дело, – загадочно промолвил он. – И нам еще о многом надо поговорить. Но сначала вели Коблинсу показать моему кучеру дорогу в конюшню.

Тила изумленно уставилась на брата. Но ничего не стала спрашивать. Кому, как не ей, знать: Роби ничего не расскажет, пока сам не захочет. Она тотчас оставила гостиную и сбежала вниз по крутой лестнице, ведущей на кухню.

Как и следовало ожидать, чета Коблинсов мирно похрапывала в креслах, перенесенных из кабинета. На секунду Тила засомневалась, будить ли их, – старые слуги очень любили послеобеденные часы отдыха. Но Роби приехал, он дома, а это гораздо важнее всего остального.

Больше не раздумывая, она тронула Коблинса за плечо.

– Эй, проснись, – тихо молвила она, – сэр Роберт приехал!

– Что? Что вы сказали, мисс? – сонно спросил Коблинс.

– Сэр Роберт приехал, – повторила Тила. – Он хочет, чтобы ты показал его кучеру путь на конюшню.

– Сэр Роберт вернулся! – воскликнул Коблинс.

Пока, охая и кряхтя, он вставал на ноги, проснулась его жена.

– Что же делать, мисс Оттила? – забеспокоилась она. – Сэр Роберт вернулся, а у нас нечего даже на ужин приготовить.

Коблинсы всегда обращались к ней так. Они считали, что называть ее неполным именем – значит проявлять неуважение.

– Мы что-нибудь обязательно найдем, – заверила ее Тила. – Но сначала я должна поговорить с сэром Робертом. Я даже не знаю, останется ли он здесь.

Коблинс уже окончательно пришел в себя и теперь надевал свой сюртук. Давно выцветший и во многих местах заплатанный, этот сюртук тем не менее придавал Коблинсу вид настоящего, вышколенного дворецкого, который умеет выдерживать этикет Большого дома до мелочей.

Он поправил свои поредевшие седые волосы и горделиво направился из кухни в гостиную.

Роби ждал его там.