Неустанно твердя поговорку «Скрипучие телеги дольше служат», вдовая курфюрстина София, невзирая на свой преклонный возраст, не теряла надежды со временем взойти на английский трон. Она признавалась близким, что ее мечта – быть похороненной под надгробным камнем с надписью «Королева Англии». Но, по жестокой иронии судьбы, она скоропостижно скончалась во время утренней прогулки за несколько недель до смерти королевы Анны.

ПЕРВЫЙ ИЗ ГАННОВЕРЦЕВ НА ПРЕСТОЛЕ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

Итак, в Лондон прибыл и был коронован под именем Георга I ганноверский курфюрст. Общество полностью поддерживало мнение современного историка Уилкинса о новом монархе: «В противоположность своей матери он не обладал образованностью, в противоположность отцу – манерами». У Георга-Людвига хватило такта не привезти с собой фаворитку Мелюзину и сводную сестру, графиню Софию-Шарлотту фон Кильмансегг, так сказать, в первом эшелоне, ибо их присутствие на коронации выглядело бы в высшей степени неуместным. Он был весьма удивлен тем, что его подданные, видимо для поддержания преемственности между династиями Стюартов и Ганноверов, пригласили на церемонию любовницу короля Карла II, француженку Луизу де Керуаль, герцогиню Портсмутскую, Иакова II – графиню Кэтрин Дорчестер и Вильгельма III Оранского – графиню Элизабет Оркни. Когда эти изрядно поблекшие призраки далекого прошлого появились на коронации, Кэтрин Дорчестер, прославившаяся своей способностью не лезть за словом в карман, во всеуслышание изумилась:

– Боже правый! Кто бы мог подумать, что мы, три старые проститутки, встретимся здесь!

Но этим злоязычница не ограничилась, и, когда архиепископ Кентерберийский произнес ритуальную фразу: принимает ли народ нового короля, графиня, окинув взором вытянувшуюся по струнке стражу при полном вооружении, ядовито изрекла:

– Неужели старый дурень думает, что кто-то скажет «нет»?

Однако фаворитка и сводная сестра не замедлили вскоре прибыть в Великобританию вместе со своим потомством и целой оравой приближенных к Георгу-Людвигу немцев. Англичане, предвидя подобное нашествие, еще в «Законе о престолонаследии» наложили запрет на назначение немцев на высокие государственные посты, но королю не возбранялось использовать их на должностях советников, местах, порой не менее хлебных и связанных с большим влиянием. Например, король весьма дорожил мнением графа Андреаса-Готтлиба фон Берншторфа, прожженного политика, бывшего премьер-министра Цельского герцогства, сыгравшего немалую роль в поддержании пожизненного заключения Софии-Доротеи. Надо сказать, что Берншторф, пользуясь своим влиянием на короля, сумел попортить немало крови английским политикам.

Пришельцев заведомо невзлюбили и окрестили не иначе как «ганноверские крысы», уверяя, что от произношения их фамилий можно сломать язык. Тем не менее для приличия надо было каким-то образом продемонстрировать лояльность королю, а потому новую площадь в одном из престижнейших районов Лондона назвали Ганноверской. В особняках на ней проживала исключительно знать. Вершиной подхалимажа стало освящение построенной там церкви в честь Св. Георга. О том, что жена короля упрятана за семью замками в далеком Ганновере, никто в Англии и слыхом не слыхивал.

Одним из первых действий Георга I было прекращение всяческих поползновений возобновить не доведенные до конца расследования по злоупотреблениям герцога Мальборо, с которым король некогда вместе сражался под одними знаменами.