|
С тех пор они были просто лорды – и больше ничего. Эссексу осточертело говорить назойливым янки и невежественным иностранцам, что он не граф Эссекский и даже никем не приходится графам Эссекским: ни родственником, ни свойственником. Он объяснял, что Эссекс – это его фамилия, и любил добавлять, что она была известна задолго до того, как появился первый граф Эссекский. К тому же род Эссексов имел свою собственную историю, славную бранными подвигами и придворными интригами. Но единственным дипломатом среди них – если не считать отца Эссекса, который время от времени оказывал услуги королю Эдуарду, – был некий Эссекс, посланный Георгом III в Турцию, дабы уговорить турок начать войну против России. Миссия эта кончилась тем, что его сгноили в стамбульской крепости «Семь башен», предназначенной султаном для подозрительных и требовательных чужеземцев. Преклонение перед этим предком, в сущности, и явилось единственной причиной, почему Эссекса потянуло к дипломатической деятельности, но с первых же шагов на этом поприще он почувствовал, что лучшего и желать нельзя; он никак не мог понять Мак-Грегора, явно упускавшего свое счастье. Среди этих размышлений Эссекс заснул, а Мак-Грегор, протерев запотевшее стекло, глядел на проносившиеся мимо бесконечные ровные поля и темные лесные массивы, пока не показались окраины Москвы.
До сих пор ничто не выдавало близости города, а тут вдруг сразу засверкали городские огни и потянулись мимо фабричные корпуса. Мак-Грегор разбудил Эссекса, и они вместе стали смотреть, как вокруг них вырастают темные очертания Москвы, ее неосвещенные здания, широкие улицы, бульвары с обнаженными деревьями. Покуда они не доехали до центра, Москва казалась им похожей на всякий другой город, только немного просторнее и темнее. Машина катила по булыжной мостовой вдоль трамвайной линии, мимо ярких светофоров. – Просторно здесь, – сказал Эссекс, глядя на большую, запорошенную снегом площадь, по краю которой тянулась кремлевская стена. Мак-Грегор никогда не видел такой большой городской площади и спросил пилота по-русски, не это ли Красная площадь. Пилот ответил, что нет, Красная площадь будет сейчас. Машина, поднявшись по короткому отлогому склону, уже въезжала в широкий четырехугольник. – Вот она, – сказал пилот. – Вот Красная площадь. Пока машина мчалась по площади, они успели взглянуть на кремлевские башни, увенчанные яркими рубиновыми звездами. На миг промелькнул темный мавзолей Ленина, обрамленный голубыми елями; затем храм Василия Блаженного – небольшая затейливая церковь с витыми куполами. Машина миновала мост современной конструкции, свернула на набережную, покатила вдоль белой, скованной льдом реки и въехала в открытые ворота британского посольства. Как только она остановилась, на ступеньки подъезда, потирая руки, вышел человек в летных сапогах. – Лорд Эссекс? – спросил он. – Да. – Моя фамилия Мелби, сэр. Сэр Френсис просил меня передать вам сбои извинения, что он вас не дождался, но мы не знали точно, когда вы приедете. Русские сообщили нам только, что вы на пути сюда – и больше ничего. Мы приготовили вам комнату. Вы не пострадали, это верно? – Нет, Мелби, мы, как видите, уцелели. Знакомьтесь, это Мак-Грегор. – Мак-Грегор и Мелби пожали друг другу окоченевшие пальцы. – Для вас, Мак-Грегор, приготовлена комната в моей квартире, – сказал Мелби. Вещи сняли с машины, и русский солдат внес в подъезд три чемодана и плоский металлический ящик с документами. Пилот попрощался с ними за руку и извинился за аварию и причиненные ею неудобства. Мелби повел Эссекса наверх, а Мак-Грегор остался ждать в теплом, обшитом панелью холле. – Благодарю вас, Мелби. – сказал Эссекс, окинув взглядом бледноголубую спальню. Потом он внимательно посмотрел на Мелби, стараясь определить, что тот собой представляет. |
