– Я, дорогой мой, сам выбрал вас.

– Я никак не мог понять почему, – с запинкой сказал Мак-Грегор.

– Видите ли, Мак-Грегор, когда я выбираю себе помощника, я прежде всего ищу настоящего человека, а не хорошего чиновника. Я люблю людей молодых; вам тридцать лет, это как раз подходящий возраст, чтобы начинать карьеру. Разумеется, я остановил свой выбор на вас потому, что вы жили в Иране, знаете местные языки, но у вас есть и еще кое-какие преимущества. Вы человек новый в нашем деле, отличились на войне – Военный крест, кажется?

– Так точно, сэр.

Только в этом сказались следы военной выучки Мак-Грегора.

– Хороший послужной список за время войны – это большой козырь, особенно на нашем поприще. – Эссекс говорил со знанием дела, ибо у него самого был хороший послужной список: не только Военный крест, но еще и Орден за боевые заслуги. Эссекс смотрел на войну, как на необходимую часть жизненного опыта, и своим личным военным опытом был весьма доволен.

В первую мировую войну он с самого начала очутился во Франции, а на второй год войны уже был офицером гвардейского кавалерийского полка, в котором по традиции служили Эссексы, и командовал участком фронта в полкилометра на Сомме. Собственно говоря, когда Эссекс не лгал самому себе, он сознавался, что ему не понравилось на Западном фронте, и хотя во время редких отпусков он вдоволь наслаждался щедрым гостеприимством Парижа, однако перевод на Средний Восток доставил ему величайшую радость. В Каире Эссекс нашел то, что рассчитывал найти в любом городе земного шара: досуг, деньги, комфорт, почет и благополучие, а сверх того приключения, не слишком многочисленные, но зато увлекательные. В качестве штабного офицера в чине майора он побывал на берегу Красного моря вместе с Лоуренсом и Стендишем и сразу же угадал в них людей, которые войдут в историю. Ради одного этого стоило повоевать. Не забыть рассказать об этом Мак-Грегору: нынешним молодым людям полезно знать, что не только одни они испытали, что такое война; особенно это относится к Мак-Грегору, который, судя по его послужному списку, довольно долго пробыл в африканском кавалерийском летучем отряде, а это, разумеется, единственная воинская часть, заслуги которой в последней войне можно сравнить с подвигами солдат Лоуренса. Это была еще одна из причин, побудившая Эссекса выбрать Мак-Грегора, однако Эссекс не упомянул о ней. Вместо этого он сказал Мак-Грегору, что известную роль сыграло знание им русского языка.

– Особенно не рассчитывайте на мои познания в русском языке, – сказал Мак-Грегор.

– Я никогда ни на что не рассчитываю, – ответил Эссекс. – А как вы попали в департамент по делам Индии? Роуленд Смит сам затащил вас?

– Не знаю. Меня просто демобилизовали с условием, чтобы я некоторое время прослужил в департаменте. А теперь не отпускают.

– Придется вам потерпеть еще немного, Мак-Грегор. Мне понадобится ваша помощь, и очень существенная.

– Мне эта работа мало знакома, – снова сказал Мак-Грегор.

– И, повидимому, она вас мало интересует?

Эссекс видел, что Мак-Грегору не хочется отвечать на этот вопрос.

– Нет, отчего же, интересует. – Мак-Грегор встал, потоптался на холодном металлическом полу самолета и, отойдя подальше от Эссекса, зашагал взад и вперед. Когда в дверь постучали, Эссекс тоже встал. Мак-Грегор открыл дверь, снаружи ворвался снег, и Эссекс услышал голоса русских пассажиров. Они вошли в самолет, взяли свои вещи и бросили их в деревенские сани, стоявшие внизу. Пилот перелез через багаж, весело сказал что-то Мак-Грегору по-русски и, не дожидаясь ответа, прошел в кабину.

– Садитесь в сани, – сказал Мак-Грегор и спрыгнул на землю. Эссекс велел ему посторониться и тоже соскочил в талый снег.