Элейн полулежала, опершись на кучу мешков – в доме не было подушек, – и держала в руках крошечное существо, завернутое в грубую тряпицу. Ее сын, ее мечта о будущем Шотландии!.. Она смотрела на темно-золотистый пушок волос, на крошечные сжатые кулачки, на глаза, дрожавшие под полупрозрачными прикрытыми веками, на рот, которому не суждено было найти материнскую грудь…

Слезы медленно катились по щекам Элейн. Она поцеловала лицо своего сына, прижала его к себе и держала так до последнего его вздоха.

… Соседка, принявшая мальчика, по просьбе Элейн успелала окрестить его, дав имя Александр.

Как только Элейн немного оправилась, Роберт перевез ее обратно, в Абердур. Он снова привел ее в комнату в башне, оставив на попечение хозяйки Гиллепси, и послал за Нестой и другими служанками.

С того дня как умер ее ребенок, Элейн молчала. У нее не было ни сил, ни слез, а была только тихая, невыносимая печаль. Много часов она держала в руках бездыханное тельце, пока, наконец, женщины не забрали его и не завернули в лоскут белой шерсти, единственное, что нашлось в доме для савана королевскому сыну, похоронив на церковном дворе. Элейн была слишком слаба, чтобы встать и проводить своего сына к его последнему приюту, а Роберт просто не пришел.

Наступила и прошла Пасха. Роберт вернулся в Англию один. Однажды утром он покинул Абердур, не сказав ни слова. У него не было желания везти Элейн с собой, он совсем не желал видеть ее. Теперь его мысли снова занимал страх: что сделает Александр, когда ему все станет известно. Несколько дней Элейн провела в тревоге, что Роберт вернется, еще через пару дней она поняла, что больше не является пленницей. Еще через неделю приехал Александр.

Король вошел в ее комнату, сел на кровать и взял ее руки в свои. Они оба долго молчали, а когда Элейн наконец подняла глаза, то не узнала своего Александра – его лицо посерело от боли и горя.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Мне сказал Малкольм Файф.

– Это его люди помогали Роберту похитить меня.

– Значит, Роберт обманул и его. Малкольм сказал мне, что разрешил ему воспользоваться этим замком и его людьми на пару дней. Он не знал, что Роберт собирался привезти тебя сюда.

– Ты меня не искал?

– Конечно, искал! – В первый раз голос Александра, дрогнув, выдал его волнение. – Святая Дева! Я чуть не умер, когда узнал, что ты исчезла. Я обыскал все королевство, но никто не знал даже, куда он увез тебя!

– Почему ты так долго не возвращался? Ведь мы могли бы пожениться, у тебя мог быть сын! – Голос Элейн прервался, но она не заплакала: слез у нее больше не было.

– У тебя еще будут дети, Элейн! Ты ведь еще так молода!

Он сказал «у тебя». Не «у нас».

– Ты ведь не женишься на мне, Александр. Ты никогда не собирался сделать этого, – еле слышным шепотом проговорила Элейн.

– Ты же замужем, Элейн. Если бы у тебя не было мужа… если бы ты была моей с самого начала… – Он замолк на мгновение. – Мы даже не знаем, был ли это мой ребенок. – Александр говорил тихо, но твердо.

Элейн закрыла глаза. За стеной опять стонал ветер, и волны опять вели свой бесконечный спор с каменистым берегом.

– Это был твой сын. Он был очень похож на тебя, у него были твои волосы, твои… – У Элейн снова перехватило дыхание, она судорожно сжимала пальцы.

Казалось, прошла вечность, пока Александр заговорил снова.

– Элейн, мы не можем продолжать встречаться. Ты ведь и сама знаешь это, правда? Скандалов больше не должно быть.