Наше настроение поднималось, когда до нас доходили вести, что поражение его все ближе. Все выглядело так, будто война подошла к концу. Яков бежал в Ирландию, где по причине религиозных симпатий к нему присоединились ирландцы, но Вильгельм был прекрасным генералом, и у Якова было мало шансов против него.

И Ли, и Эдвин принимали участие в битве при Бойне, которая имела решающее значение. Война закончилась, революция победила. Лишь немногие короли были свергнуты с престола с такой легкостью. Теперь мы вступали в новую эру: Яков был свергнут и бежал, в Англии воцарились Вильгельм и Мария.

ПОЕЗДКА В ЛОНДОН

Вновь мы зажили по-старому. Ли продолжал свою службу в Англии, а мы с нетерпением ждали, когда сможем быть вместе. Дети подрастали: Дама-рис было уже шесть, Карлотте — тринадцать, а мне недавно исполнилось двадцать восемь.

— Времени еще много, можно завести целую кучу детей, — говорила моя мать.

Она была довольна жизнью: отец был дома, и она радовалась, что он стареет.

— Слишком стар ты для приключений! — с насмешкой говорила она.

Но отец принадлежал к тем мужчинам, которые всегда готовы броситься в очередную авантюру, как, впрочем, и Ли. Мать и я сблизились друг с другом больше, чем когда-либо. Мы делились нашими тревогами, она рассказывала мне, каким утешением я всегда ей служила.

— Хотя, когда ты родилась, — сказала она, — я очень расстроилась, что ты не мальчик, но это, конечно, из-за отца: он всегда хотел только мальчиков.

— Я знаю, — с легкой горечью ответила я, — это всегда было ясно.

— Есть такие мужчины, — подтвердила моя мать. — Они думают, что мир устроен только для них одних, хотя во многом это действительно так. Но некоторые из них не могут жить без нас!

Я испытывала к ней огромную нежность. Рядом с ней я чувствовала себя сильной. Она потеряла своего первого мужа, когда он был еще совсем молод, и оплакивала его долгие годы, убедив себя в том, что он был совершенным рыцарем, хотя, признаваясь ей в вечной любви, он одновременно с тем был любовником Харриет. Однако она пересилила себя и на всю оставшуюся жизнь полюбила моего отца. В некотором роде жизнь была милостива к ней, чего нельзя сказать о моей судьбе. Я любила и родила ребенка вне брака; меня затянуло в интригу, и я провела ночь с человеком, который казался мне настоящим воплощением зла; а сейчас я жила спокойной деревенской жизнью, подобно почтенной матери семейства, никогда не отступавшей от жизненных устоев. Очень многого я не могла объяснить моей матери.

Но сейчас нас обеих терзали страхи за мужчин, которых мы любили, и это объединяло нас. Бывали моменты, когда я хотела все рассказать ей, но, к счастью, вовремя сдерживала себя.

Временами в отпуск приезжал Ли, и мы принимались строить планы на будущее. Но как бы я ни скучала по нему, пока он находился в отлучке, когда мы были вместе, мы так и не могли достигнуть того блаженного согласия, которое, я знала, по праву принадлежало нам. Между нами вставало воспоминание о Бомонте Гранвиле, издеваясь и насмехаясь надо мной, служа вечным напоминанием об унижении, которому я подверглась. Если бы я могла скрыть это от Ли, я была бы гораздо более счастливой, но он чувствовал, что что-то разделяет нас, и это глубоко ранило его. Я начала бояться, что со временем это может вытравить нашу любовь и разрушить брак Дамарис росла тихой, отзывчивой девочкой Она проявляла на занятиях незаурядный ум и была любимицей Эмили. Я была рада за нее. Привязанность же Эмили к Карлотте слегка угасла, чему причиной являлось поведение Карлотты.

Она была настоящей дикаркой — импульсивной, подверженной вспышкам гнева, когда она могла наговорить все, что ей придет в голову. Дамарис же была мягкой и никогда никого не обижала.