Пластилиновые скалы, ложная артикуляция и каменное небо — здешний мир жаловал сюрпризами не скупясь. Что ж, милости просим, рядовой Гуль!..

— Не взопрел в полушубке? — Монти стоял у подножия горной гряды, насмешливо щурясь.

Гуль не знал, что сказать. Ему не было ни жарко, ни холодно. Они успели упрыгать довольно далеко, но, несмотря на приличный темп, до сих пор не чувствовалось ни малейшей усталости. Они даже не запыхались. Звон в голове прошел, а о полушубке он попросту забыл.

Растерянно взялся за пуговицы. Что-то во всем этом было не так. Какой-то очередной бред! Камни, воздушное марево, песок — все наталкивало на мысль о высокой температуре, об удушливой жаре. Потому он, собственно, и подумал об Узбекистане. Когда-то Гуль бывал там, и сухой жар, исходящий от прокаленных лесков, запомнил хорошо. Но сейчас… Жары не было. Совсем!

— Не спеши разоблачаться. С одежкой у нас неважно, так что сгодится твой тулупчик.

Гуль пригнул голову, чтобы лейтенант не заметил его зажегшихся глаз.

Незачем прежде времени выдавать себя. Пусть… Перетерпим и это. Отметим галочкой и приплюсуем ко всему прочему.

Они обошли пузырчатое вздутие, формой напоминающее сытую жабу, и оказались перед входом в пещеру — идеально ровным отверстием, выполненным сверлом двухметрового диаметра. Гуль в нерешительности остановился.

— Куда теперь?

Пол кивнул на пещеру.

— Умный в гору не пойдет — слыхал про такое? Значит, нам — сюда.

Он еще что-то говорил про то, как небезопасно шляться по горам и сколько разных сюрпризов поджидает наверху, а пещера, или, как они называют ее, проход Зуула, — дорога проверенная и кратчайшая. Попутно пояснил, что в лагере он главный следопыт и, пожалуй, единственный, кто не боится бродить по этому краю в одиночку, и, между прочим, потому, что досконально изучил такие вот дыры, которыми горы пронизаны, как хороший голландский сыр.

Гуль не слушал. Он глядел на темный провал и Бог весть каким скрытым чувством пытался проникнуть в черную глубину. Пещера откровенно пугала.

Отчего-то он ЗНАЛ, что она не была обычной пещерой. Или вообще не была пещерой. Начать хотя бы с того, что незримое начиналось сразу же за обозначенным тенью порогом, словно у пещеры не существовало ни стен, ни потолка. Это походило на распахнутый люк летящего в ночи самолета. Надевай парашют и выпрыгивай… Гуль продолжал стоять на месте. Вероятнее всего, перед ним был еще один здешний фокус, обещавший несомненное потрясение, но оттого, что фокусов он уже нагляделся достаточно, лезть в эту сомнительную дыру отчаянно не хотелось.

В определенном возрасте, в особенности вдали от семьи, человек начинает быстро черстветь. Кое-кто называет это адаптацией, но суть остается.

Обрубить прошлое, свыкнувшись с новым, — на такое способен не каждый. Тем более, если окунулся не просто в чужой город или страну, а в Зазеркалье, космическую невесомость или пал на океаническое дно. Подобное перемещение выдержать очень трудно, потому что непрочная скорлупа осыпется шелухой, и человека попросту раздавит. Угнетенное состояние Гуля вылилось в яростную вспышку. Стиснув кулаки, он двинулся на лейтенанта.

— Эй, малыш, что с тобой? Успокойся!.. „Малыш“ молча набросился на Монти.

Ложная артикуляция еще раз хлестнула по глазам, сработала наподобие плети.

Он не понимал, что делает. Страх толкал вперед, на существо, старательно изображающее человека. Теперь он не сомневался, что Монти заманивает его в ловушку. Монти или то неведомое, что скрывалось под этим именем.

— Вот дурила! — Откачнувшись, лейтенант стремительно перекинул автомат со спины на грудь.

Гуль без подготовки ударил правой и попробовал провести подсечку, но американец устоял.