Таланты Водички лежали больше в области дипломатического, а не военного искусства. Однако он отказывался признавать за собой этот недостаток.

Волны людей и стали накатывались штормовыми валами с обеих сторон, вздымая клубы пыли и облака сухих осенних листьев. Мечи в громе битвы сверкали подобно молниям, земля была обильно полита кровью и усыпана сломанным оружием и отрубленными конечностями.

Рыцари Волстокина побежали, и разъяренный Водичка решил бросить в бой пехоту.

Насмешник с удовольствием следил за битвой, сопровождая ее азартными комментариями. У нордменов своей пехоты не имелось. Сброшенные с коня рыцари без защиты пехотинцев должны были стать легкой добычей более мобильных солдат Волстокина. Шаган попросил Водичку немного задержать выступление пехоты. Вначале он хотел остановить отход.

Насмешник встречал множество чародеев. Ясное дело, что этот не мог передвигать горы, но он был все же лучше тех, кто пережил первоначальный план Эль Мюрида по искоренению магии. Если он был типичным примером того, чего достиг Ученик, укрывшись за Сахелем, то Запад ждут неприятные и опасные сюрпризы.

Шаган создал из клубов дыма медведей – неестественно огромных чудовищ (правда, немного расплывающихся по краям) со страшными клыками и когтями. Нордмены сразу поняли, что фантомы безопасны, но на их лошадей творение шагана впечатление произвело. Всадники не могли справиться с испуганными животными. Строй рыцарей сломался, многие оказались на земле.

– Теперь давайте вашу пехоту, – сказал шаган.

– О горе мне, – пробормотал Насмешник, – я обречен. Мне предстоит безнадежнейшая из самых безнадежных судеб. Я обречен на муки. Мне никогда не узреть вновь своего дома. Другие пленные взирали на него с любопытством. Они так и не могли понять, почему толстяк находится среди них, а Насмешник просвещать никого не собирался. Но от своих соседей он узнал много полезного.

Теперь ему было известно, кто кого собирался предать, как и каким образом. Ему раскрылись многие тайны их постоянно меняющихся союзов. Но Насмешник начинал подозревать, что их интриги перестали иметь какое-либо значение. В Кавелине остались лишь две реальные силы: армия Браги и армия Водички.

Водичка по-прежнему нерешительно руководил своим воинством. Не дойдя до Форгреберга двадцать миль, он стал лагерем и как будто чего-то выжидал. Однако дождался он вовсе не того, чего хотел. Насмешник, сидя на своем месте неподалеку от шатра короля, слышал, как тот проклинал все на свете, узнав, что личная гвардия королевы, хоть и меньшая по численности, выступила против волстокинцев. Пока шел бой. Водичка и шаган без устали спорили о том, почему это Тарлсон настолько уверен в своих силах.

И здесь Насмешник узнал, чего, собственно, они ждали.

Оказывается, волстокинцы ожидали очередного мятежа силуро.

Неужели Тарлсон, раскусив их планы, арестовал руководителей?

Насмешник же решил, что Тарлсон, понимая сложность своего положения, попытался действовать решительно и быстро.

Его конница ударила неожиданно и на полном скаку. Судя по тому, что на всадниках не было тяжелых лат, замедляющих движение, для знатока не составляло секрета, что это всего лишь короткий кавалерийский наскок.

Однако массированный рейд едва не принес Тарлсону полную победу. Всадники пронеслись через лагерь, сея смерть и оставляя за собой огненный след. Один отряд разгонял скот и лошадей, а другой устремился к королевскому шатру.

Насмешник, увидев во главе второго отряда Тарлсона, принялся кричать, призывно размахивая руками. Но личный отряд Водички и охрана шагана состояли из закаленных ветеранов.

Сам шаган, скорчившись у входа в шатер, что-то бормотал над тонкими струйками разноцветных дымков. Насмешник понял, что более благоприятного момента для трюков у него не будет. Толстяк включил мозги на полную мощность. Надо придумать нечто такое, за что его не убьют, если фокус не удастся.