Джонатан Кэрролл. Дитя в небеРондуа – 3
Они собираются научить нас хорошим манерам… Но у них ничего не получится, потому что мы – боги. Джузеппе Лампедуза1, «Леопард».
умирая, должны забирать свои вещи с собой. Габриэль Гарсия Маркес «Любовь во времена холеры»
– Тебе никогда не приходило в голову, что люди никогда по-настоящему не моют большие пальцы? – О чем это ты? – Ну, понимаешь, ведь, по сути, наши большие пальцы – самые важные из всех, но, из-за того, что они как бы отстоят от остальных, да еще и торчат в стороны, мы их никогда как следует не моем. Разумеется, свою толику воды и мыла они тоже получают, но по сравнению с работой, которая приходится на их долю, толика эта незаслуженно мала. А ведь они, пожалуй, и пачкаются больше остальных. – Слушай, Фил, неужели ты позвонил только для того, чтобы обсудить какие-то там пальцы? – Понимаешь, просто это очень символично. Советую обдумать на досуге… Что почитываешь? – Да пьесы. Все надеюсь подыскать то, что нужно. – А я тут на днях столкнулся с Ли Онаксом. Так вот, он снова подтвердил, что если ты согласишься сделать для него фильм, он легко отвалит полмиллиона. – Слушай, Фил, не собираюсь я больше ставить фильмы. Ты же отлично знаешь, что я по этому поводу думаю. – Знаю, знаю, просто сдается, что твоему театру вовсе не помешают лишние пятьсот тысяч долларов. – Ему бы и пять долларов не помешали, но если я сейчас все брошу, вернусь и снова займусь кино, эта трясина наверняка опять меня засосет, и мне опять захочется снимать фильмы. – Помнишь, в «Энеиде» говорится о ста сорока тысячах разновидностей мук? Интересно, какие из них испытываешь ты? «Не желаю быть знаменитым голливудским режиссером, потому что стесняюсь». Мука номер 1387. – Откуда ты звонишь, Фил? – Из Лос-Анджелеса. Мы тут все еще монтируем фильм. – И как же он будет называться? – «Убийства в полночь». Я улыбнулся. – Потрясающе. Интересно, и какие же ужасы там творятся на этот раз? Но в трубке слышалось лишь потрескивание, доносящееся через три тысячи миль. – Фил, ты меня слышишь? – Да-да. Но настоящие ужасы творятся вовсе не в фильме. – Знаешь, дружище, кино есть кино. Ничего удивительного, если там порой случается что-то нехорошее. – Да-да, конечно… Ну, а ты-то как, Уэбер? – Помаленьку. Правда, одному из моих ведущих актеров стало хуже, но, в общем, учитывая состояние большинства из них, удивляться не приходится. – Я бросил взгляд на небольшую афишку, висящую над письменным столом. «Нью-Йоркская РАКОВАЯ ТРУППА представляет „ВИЗИТ СТАРОЙ ДАМЫ“ Фридриха Дюрренматта2 . – Премьера – через месяц. Мы все очень волнуемся. – А все же согласись, театр – совсем другое дело. В день выхода на экраны фильма становится ясно: дело сделано и остается только сидеть и ждать, как твою работу примет зритель. В театре же премьера – лишь начало. Это-то я помню. В голосе его мне почудилось то, что я принял за изнеможение. Но я ошибся. Позвонила Саша Макрианес и сообщила, что его больше нет. Она пришла, чтобы заняться обедом и обнаружила Фила в патио, в его любимом кресле с высокой спинкой. Сначала она решила, что он просто задремал над книгой. Рядом с креслом на земле валялся томик стихов Рильке3 и неоткрытая баночка «Доктора Пеппера»4 . Она окликнула Фила и только тут заметила, что книжка забрызгана кровью. Подойдя поближе, она увидела, что он сидит наклонившись вперед, а то, что было его головой, веером разбрызгано вокруг. |
