Биси не нужно было повторять дважды. Она схватила последнюю сосиску и бросилась к двери.

ГЛАВА 38

— Дерьмо, — с чувством сказал Рой. — Ненавижу такие дни.

Он не ошибался. Вокруг было дерьмо, много дерьма.

Рой Бэксайд находился в Центре Современного Искусства, куда его закинул звонок шефа, давшего трудное задание: найди Люси Уисли, которая то ли потерялась, то ли убежала — во всяком случае, исчезла. Неизвестно было даже, находится ли она на территории Центра. Рой в этом сильно сомневался. По его мнению, нормальный человек предпочёл бы тюрьму. Впрочем, кто разберёт этих женщин.

Его путешествие по экспозициям нельзя было назвать ни удачным, ни приятным. Служители воспринимали его полицейский значок и расспросы как неудачный перфоманс, а его самого принимали за современного художника, аллегорически протестующего против полицейского произвола. Тем не менее, один из них припомнил, что женщина, похожая на Люси, вроде бы проходила мимо — кажется, она искала место с какашками.

Теперь несчастный Рой бродил среди художественно оформленных фекалий.

Сначала он наступил на одно произведение искусства, потом измазал локоть о другое. Дальше он чуть было не попал под извержение гигантской генетически модифицированной слонихи, испражняющейся бюстами великих политических деятелей: в него попал катых с лицом Мартина Лютера Кинга. После этого его занесло в зал, где выставлялись природоохранительные объекты из экологически чистых выделений редких и исчезающих видов животных. От тамошней атмосферы у посетителей резало глаза, и им выдавали респираторы. Он взял один, и ему стало легче.

Кроме того, ему мешали мухи. Они садились на лицо, лезли в рот, и вообще вели себя безответственно и не внушали доверия.

Несколько раз он натыкался на хепенинги и перфомансы, исторгавшие у него рвотные позывы. Рой знал, что это свидетельствует лишь о его нетолерантности и внутренних проблемах, но ничего не мог с собой поделать — от некоторых смелых художественных жестов его буквально выворачивало наизнанку.

Наконец, совершенно обессилевший, он присел на относительно чистый участок пола возле макета статуи Свободы, покрашенного в цвет маренго, почему-то без ноги. Вместо второй ноги торчала жёлтая кость.

Рой посмотрел на неё грустно и с каким-то недоумением, потом зажмурился, не в силах выносить окружающий мир.

— Ты отвергаешь реальность, — раздалось у него над головой. — Это инфантильный жест, говорящий о твоей слабости, комплексах и кризисе идентичности.

Бэксайд поднял глаза вверх и ошеломлённо застыл с открытым ртом. Говорила статуя.

— Простите, мэм, — выдавил он из себя и попытался подняться.

— Сиди, сиди, — статуя сделала повелительный жест. — Отдыхай. Скоро тебе понадобится вся твоя сила, воин Света.

— Что? — Рой сжал голову руками, не в силах справиться с чувствами. — Чего от меня все хотят? Я просто коп, и я, чёрт возьми, не понимаю, что происходит! Кто-нибудь может это мне объяснить?

— Посмотри на меня, — сказала женщина, мягко, но властно.

Рой недовольно поднял взгляд — и застыл на месте.

Два глаза уперлись в лицо молодому полицейскому. Левый — пустой и черный, как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец абсолютной ответственности, и правый, с золотою искрой на дне, проницающий любого до дна души светом безграничного доверия.