Увидев подъехавший автомобиль, констебль – верзила баскетбольного роста с лошадиной физиономией – вышел наружу, держа в руке портативный металлодетектор.

– Мне необходимо увидеться с мистером Набиевым, – приспустив окно, Сосновский продемонстрировал свой паспорт.

– Мистер Набиев назначил вам встречу? – констебль говорил таким тоном, как будто каждое его слово было на вес золота.

– Нет, – в нетерпении сжимая руки в замок, ответил Самуил Аронович, его экспансивная деятельная натура требовала немедленных действий, а он был вынужден здесь оправдываться перед чопорным дылдой. – Но мы с мистером Набиевым давние приятели. Это понятно?

– О’кей, – кивнул важно констебль. – Вы можете пройти на территорию, но без автомобиля и своих людей.

В ответ Сосновский только кивнул и вышел из автомобиля, но полицейский остановил его властным жестом. Потом обвел вокруг олигарха металлодетектором, как будто у него могло быть при себе оружие. Расстались они, страшно недовольные друг другом.

«Сноб вонючий», – оказавшись за шлагбаумом, подумал Самуил Аронович.

– Ненавижу вас, пархатые русские, – пробормотал под нос констебль, возвращаясь в свою караулку.

Идти до усадьбы Шервани Набиева пришлось около километра. Сама усадьба была скрыта за небольшим пологим холмом, к которому вела неширокая асфальтированная дорога, а вокруг расстилались перепаханные поля, больше похожие на пограничную контрольно-следовую полосу. На первый взгляд безобидный пейзаж на самом деле был серьезной системой безопасности.

Поднявшись на холм, Сосновский наконец увидел дом, в котором жил Шервани Набиев. Одноэтажное здание, выложенное из грубого камня-дикаря, больше походило на примитивный коровник, и только деревянная мансарда и живая фигурная изгородь подсказывали, что первое впечатление обманчиво.

С вершины олигарх смог разглядеть часть заднего дворика с бассейном и краешком цветастого пляжного зонта на фоне неестественно голубой воды.

«Все условия для комфортного проживания в эмиграции», – глядя на усадьбу, усмехнулся Сосновский и поспешил спуститься к живой изгороди. Когда он уже находился в десятке шагов от строения, открылась входная дверь и навстречу олигарху вышел сам хозяин усадьбы, высокий, седовласый мужчина с острым подбородком и массивным, с горбинкой, носом, что делало его внешность по-английски респектабельной. Сосновский помнил Набиева немного другим, когда вместо цветного джемпера из шотландской шерсти он носил камуфляж, а его благородную седину прикрывала черная бандана, разукрашенная черепами со скрещенными костями. Да и вместо клюшки для гольфа его рукам больше был привычен автомат с подствольным гранатометом.

Вслед за Шервани вышли двое крепышей в одинаковых серых костюмах, с расстегнутыми пиджаками, под которыми угадывалось оружие. Телохранители были абсолютно безлики и похожи на бодигардов Сосновского, как родные братья. С той лишь разницей, что своих охранников олигарх оплачивал сам, а за церберов чеченца рассчитывались британские налогоплательщики. Англичане еще со времен колонизации строго блюли свой главный закон внешней политики «Разделяй и властвуй». Сейчас Набиев был частью этого закона.

Бывший министр экономики Ичкерии, полевой командир и кровожадный убийца, устроился на Британских островах с комфортом.

Российская Генпрокуратура неоднократно требовала у англичан выдать им террориста и маньяка Шервани Набиева, приводя множество доказательств вины последнего, в том числе и видеозапись, на которой полевой командир собственноручно приколачивает православного священника к большому деревянному кресту.

Королевский суд не признал эти доказательства убедительными (подумаешь, издевался абрек над русским попом, резал головы русским солдатам.