Значит, так. От погони надо оторваться, а для этого — идти быстро. Немцы — они не железные, тоже отдыхать будут. Ему же главное — найти широкий ручеёк или реку, а по ней — вверх или вниз, в зависимости от обстоятельств. Надо, чтобы собака след потеряла.

Саша не бежал, но шёл быстро. Остановился, услышав металлический стук. Что бы это могло быть? Он пошёл на источник странного звука, доносящегося из леса.

На дороге стоял немецкий танк PZ IV серии А, каких до войны немцы выпустили немало. Наряду с T-III он составлял костяк танковых войск вермахта. Массой девятнадцать тонн, он был вооружён 75-миллиметровой пушкой и двумя пулемётами. Ведь «пантер» было выпущено немцами всего 1354 штуки, T-VI «тигр» всех модификаций — 1853 штуки, а T-IV, который стоял на дороге, — 8519 штук. Немцы считали его неплохим танком, пока не столкнулись в начале войны с советским Т-34. Длинноствольная 76-миллиметровая пушка Т-34 с большого расстояния пробивала 30-миллиметровую лобовую броню T-IV.

Немцы срочно приняли меры, навесили на лоб корпуса и башню дополнительные листы брони, а главное — сменили пушку. На модификации «А» стояла пушка со стволом длиной 24-го калибра, прозванная самими же немецкими танкистами «окурком». Ствол удлинили сначала до 43-го, а затем — и до 48-го калибров. И только после этого T-IV смог на равных вести огневую дуэль с Т-34.

Да и с броневой защитой немцы прогадали. На советском Т-34 броневые листы были расположены под рациональными углами наклона, а на «немце» стояли вертикально, оттого выглядел T-IV угловато, и снаряды пробивали T-IV легче, чем наш Т-34.

По всей видимости, танк отстал от прошедшей колонны из-за неисправности. Как это бывает на любой гусеничной технике, вышел из строя палец, рассоединив траки. Гусеница соскочила с катков, и танк потерял ход. Танкисты всем экипажем вернули гусеницу на место и сейчас кувалдой забивали палец на место. Работа не из лёгких — трудились все.

На всех танках, наших и немецких, на корме был ящик, где хранились необходимые инструменты — вроде той же кувалды. Техника стальная, тяжёлая, и инструменты ей под стать.

Саша некоторое время понаблюдал за мытарствами экипажа и уже хотел тронуться в путь, как понял — вот оно, спасение от собак и преследователей. Зачем искать реку, когда перед ним бронированная машина? Что ей могут сделать идущие по следу солдаты с собаками? И экипаж снаружи, по сторонам не смотрит, стараясь как можно быстрее закончить работу. Ведь они в своем тылу, так чего опасаться?

В перерывах между ударами кувалдой Саша прислушался. Лай собак явно стал ближе. Взять экипаж на мушку и перестрелять? Он уже поднял автомат, как вдруг подумал: «Пусть закончат работу — вдруг техника пригодится. Поставят немцы палец на место, тогда я их и перестреляю. Риска почти никакого. Экипаж у гусеницы плотно стоит, одной очередью снять всех можно. Подожду».

Но немцы, как назло, устроили перекур. Затянулись сигаретами, разговорились. Потом один из членов экипажа нырнул в танк через распахнутый боковой люк башни и вытащил бутылку вина. Все по очереди приложились к горлышку. Экипаж явно не торопился.

Наконец перекур закончился. Один их танкистов швырнул пустую бутылку в кусты, едва не угодив Саше по голове. «Ну, паскуда, тебя первого завалю!» — обозлился Александр.

Зря похвастался. Танкисты выглядели совершенно одинаково — в чёрных комбинезонах, на головах — чёрные ребристые танковые шлемы, и похожи один на другого, как патроны в пулемётной ленте.

Один из танкистов двумя ударами кувалды поставил палец на место. Другие одобрительно похлопали его по плечу. Потом механик-водитель подтянул гусеницу.